Михаил Филиппенков - Вяземская голгофа генерала Конева

С вечера входящим в состав VIII авиакорпуса частям были запланированы предстоящие задачи, которые будут доведены до них только ночью. В первую очередь предусматривался авиаудар по штабам частей Красной армии и установленным войсковым соединениям в Белом и Холм-Жирковском, удары по аэродрому во Ржеве, по артиллерии в Крапивне, Батурине и Копыривщине, предписаны прямое взаимодействие с 6-й танковой дивизией и ее поддержка с воздуха.

Самолетам-истребителям и свободным охотникам предстояло противостоять советской авиации в районах Корытни, Холм-Жирковского и Белого и прикрывать наступающие в этом направлении немецкие войска.

К схватке готовились обе стороны. Машина наступления немецким командованием была уже запущена, и остановить ее не было никакой возможности. Оставалось ждать развязки. Ждал вермахт, ждала и Красная армия.

До начала наступления оставалась ночь, всего только ночь, и никто не мог сказать, какое будет утро и кому и что оно принесет. К концу дня обе стороны все свои приготовления закончили. Немцы подготовились к наступлению, советские войска — к обороне.

3-я танковая группа заканчивала последние приготовления, и к часу ночи все ее корпуса доложили в штаб о завершении развертывания. В эту последнюю ночь столкновений противостоящих сторон было на удивление мало. Советская артиллерия вела огонь, в основном, по расположению 26-й пехотной дивизии. Все замерло в ожидании, как бы предчувствуя что-то недоброе. Издалека с юга доносились отзвуки канонады и видны были отблески дальних разрывов, где-то смерть уже начала свою жатву. Только позже выяснится, что операция «Тайфун» уже началась и начал ее Гудериан со своей 2-й танковой группой. Но на участках 3-й и 4-й танковых групп было пока относительно спокойно. Приближалось утро. Командование 9-й армии и, соответственно, 3-й танковой группой рассчитывало на улучшение к утру осенней погоды, чтобы наступление началось все же при поддержке авиации. Надежды не дали себя обмануть, утро было солнечным, с незначительной облачностью. Да и в течение всего дня небо оставалось ясным и солнечным, температура держалась около +10°.

К полуночи в 129-ю пехотную дивизию поступили доклады из ее полков. Пехота 427-го пехотного полка со своей полевой артиллерией изготовилась, как и было предусмотрено. Полковой командный пункт еще с вечера переместился в овраг в 800 м юго-западнее высоты в Шелепах, где до этого располагался штаб II батальона полка. Этим же вечером полку был придан 2-й саперный батальон, которым уже были сделаны проходы в минных полях. Для атаки все было готово. В полосе, занимаемой дивизией, и в эту ночь был обычный режим огня, велась разведка. На советской стороне также никаких изменений зафиксировано не было.

Со вчерашнего вечера личный состав 119-й стрелковой дивизии Красной армии, еще не участвовавший в боях, и приданные дивизии рабочие батальоны, численностью около 5000 человек, закончили строительство укрепрайона, обороняя который, дивизия и начала свой боевой путь, и в этот же день она вошла в состав 29-й армии Калининского фронта.

Дивизия была кадровой и формировалась еще в 1939 году в г. Красноярск, на базе оставшихся подразделений и материальных средств 94-й стрелковой дивизии, выбывшей тогда же в Монголию, и до начала войны находилась в составе Сибирского военного округа. С 1939 года командовали дивизией кадровые командиры: генерал-майор Березин А.Д. и начальник штаба полковник Щедрин М.И. [12] Исторический формуляр 119-й СД. ЦАМО РФ. Ф. 1083. Оп. 1.Д. 1. Л. 60—84.

Дивизия хотя и находилась во вторых эшелонах, но была готова во всеоружии встретить противника. Правда, случится это только 8 октября, и, забегая вперед, хочу сообщить читателю, что она избежит окружения и разгрома, с боями будет отходить, сохраняя свои боевые порядки и нанося врагу урон. Ее командир Березин А.Д. погибнет позже, в бою в июле 1942 года, но это совсем другая история и мы обратимся к дивизии через несколько дней, а сейчас вернемся в утро 2 октября 1941 года.

Как предчувствуя, за полчаса до начала немецкого наступления по всей полосе 9-й армии с 5.30 советская артиллерия открыла мощный огонь из 122-мм и 152-мм гаубиц, который для немцев оказался достаточно неприятным. Наиболее активно советская артиллерия действовала против IX армейского корпуса, и там даже были вынуждены открыть контрбатарейный огонь с наблюдением и его корректировкой с аэростата.

В 6.00 артиллерийский огонь корпуса перешел во всеобщую артиллерийскую подготовку по советским позициям, которая началась по плану на всем фронте 9-й армии.

Окутавший землю туман постепенно рассеивается. В начавшемся рассвете 196 немецких крупнокалиберных орудий вели огонь в течение 15 минут, после чего реактивные минометы дали нескольких залпов. Самолеты VIII авиакорпуса уже были в воздухе.

Во время артиллерийского огня в 129-й пехотной дивизии продолжали свою работу саперы штурмовых рот 427-го пехотного полка.

Несмотря на прошедшую подавляющую артиллерийскую подготовку, которая после 6.15 перешла в авиабомбардировку, советские позиции оказались неподавленными, и после перехода 427-го пехотного полка в наступление русская артиллерия ответила сильным огнем, что привело к серьезным потерям, особенно во второй и третьей волнах атаки. Туман, дым и встающее солнце серьезно усложнили условия наблюдения, хотя немецкие и советские позиции разделяло всего лишь 80 метров.

Солдаты I батальона полка, прорывавшие советскую оборону на высоте 220 севернее Старо-Село, столкнулись с тщательно подготовленными позициями и замаскированными блиндажами, в которых, несмотря на артиллерийский огонь, продолжали упорно держаться, как впоследствии выяснилось, командиры и красноармейцы 720-го стрелкового полка. Его позиции оказались превосходно оборудованы проволочными заграждениями и прикрыты минными полями далеко в глубину обороны и вместе с несколькими вкопанными танками нанесли наступающим значительные потери в личном составе, лошадях и вооружении. Удар с ходу немцам не удался, дальнейшие лобовые атаки были прекращены, и во избежание излишних потерь было принято решение просто окружить оборонявшихся, для чего туда на усиление был повернут II батальон, а I батальон в это время замкнул кольцо с востока, исключив возможность отхода оборонявшихся.

Несмотря на это, продолжал упорно держаться один, отдельно окруженный самый передовой советский дзот. Как только огонь оттуда прекратился (видимо, кончились боеприпасы), немцы, войдя туда, живых там не обнаружили. Кто там до конца выполнял свой долг, выяснить не представилось возможным, так как документов советской стороны не сохранилось вообще никаких, а немецкие сохранились только от уровня дивизии и выше, где и была обнаружена только эта скудная информация.