Сергей Цветков - Начало русской истории. С древнейших времен до княжения Олега

Этнокультурное слияние некоторых восточнославянских племен с потомками сарматов на юге России произойдет значительно позже, в VII–VIII столетиях, во время активной славянской колонизации Поднепровья и Подонья, о чем будет сказано ниже.

Германцы, подобно славянам, поздно выделились этнографически в глазах античных людей из окружающей массы варварских племен. Собственно говоря, их существование как самостоятельного этноса, отдельного от кельтов, впервые письменно зафиксировал Посидоний (135—51 гг. до н. э.). В середине I в. до н. э. авторитет Цезаря ввел этноним «германцы» в литературную традицию, а спустя столетие обстоятельное этнографическое описание «Германии» сделал Тацит.

Достоверные археологические свидетельства о германцах не уходят глубже VII в. до н. э. (ясторфская культура на территории Ютландии и прилегающих к ней земель). В этническом отношении германцы, как показывают последние генетические исследования, обнаруживают весьма значительное смешение с доиндоевропейским населением Центральной и Северной Европы. Примерно в III в. до н. э. часть ясторфских племен продвинулась на правобережье Одера и дальше на восток, где, видимо, ассимилировала часть венетского населения. В результате этого смешения сформировалась специфическая ветвь восточных германцев, представленная готами и другими германоязычными племенами, позднее переселившимися в Северное Причерноморье.

Народное собрание у германцев

Во времена Цезаря большинство германских племен еще не перешло к полной оседлости, важную роль у них играло скотоводство. Земля всецело принадлежала общине, а земледелие было примитивным. Кое-как взрыхлив землю и собрав скудный урожай, племя на следующий год переходило с этой территории на новый участок. «Записки о Галльской войне» Цезаря свидетельствуют, что германцы питались в основном не хлебом, а молоком, сыром и мясом. Племенные вожди играли выдающуюся роль только во время войны.

Но столетие римского соседства не прошло даром, и в «Германии» Тацита германские племена в массе своей предстают уже оседлыми, живущими в поселениях, деревнях, на хуторах. Земледелие становится основным занятием, германцы старательно расчищают пустоши, вырубают леса. У них имеются тяжелый плуг и неплохие познания в кузнечном, гончарном и ткацком ремесле. Родовая знать старается присвоить лучшие земли и использует труд большого числа рабов.

Тем не менее родовой быт по-прежнему пронизывал всю общественную жизнь германцев. На войне родичи сражались плечом к плечу. Родовая месть была узаконена обычаем, уклонение от нее считалось позорным. На племенных собраниях заключались браки, происходили инициации молодежи, разбирались судебные дела.

Древнегерманские племена не имели собственного общего для всех самоназвания. «Германцы» — это не что иное, как псевдоэтноним. Первоначально германцами галлы называли одно из зарейнских племен и познакомили с этим названием римлян, которые перенесли его на все народы, обитавшие между Рейном и низовьями Дуная — таковы были границы античной Германии. Иначе говоря, для римских писателей германцами были все, кто не походил на кельтов (галлов) и ираноязычных кочевников (сарматов). Поэтому в германцы были поверстаны и многие славянские племена [28] Очень показателен в этом отношении отзыв Тацита о венетах. Римский историк причислил их (заодно с певкинами и финнами) к германцам лишь на том основании, что на кочевников-сарматов они похожи еще меньше. Из этого видно, что термин «германцы» в его устах — этнографический в самом широком смысле, так как народы в его сочинении классифицируются преимущественно по образу жизни и очень редко по языку и действительно установленному этническому родству или, наоборот, различию. .

Причислению славян к германцам в немалой степени способствовало то обстоятельство, что те и другие зачастую вступали в военно-политические союзы. По словам Тацита, германские (то есть вообще варварские) племенные дружины постоянно пополнялись воинами из соседних племен. «Если племя, — пишет он, — в котором они родились, закосневает в длительном мире и праздности, множество знатных юношей отправляется к племенам, вовлеченным в какую-нибудь войну…» Подобно германцам, славяне (у Тацита — венеды) отнюдь не отличались миролюбием. Тацит свидетельствует, что они «многое усвоили из их (германских. — С. Ц.) нравов, ведь они обходят разбойничьими шайками все леса и горы между певкинами и феннами», то есть земли между Дунаем и Восточной Прибалтикой.

Как явствует из слов историка, германские воины часто примыкали к славянам в их военных набегах на соседние земли. Любое варварское войско состояло в то время из двух частей: княжеской дружины и племенного ополчения. Главными доблестями дружинника считались преданность вождю и личная храбрость. По сути, это были профессиональные военные, каких в каждом племени было не так уж много. Поэтому дружинники зачастую набирались среди соседних племен, и бывало, что инородцы преобладали численно в дружине над сородичами князя. Германцы славились как отважные воины (Цезарь писал, что галлы настолько боялись своих восточных соседей, что не могли бестрепетно выносить даже одного их «острого взора»), и не вызывает сомнений, что они были широко представлены в дружинах славянских князей. Очевидно, их присутствие в славянских войсках, да еще в непосредственной близости к вождям, играло не последнюю роль в отождествлении германцев и славян в римской традиции, облегчая для последней головоломную классификацию бесчисленных варварских племен, появлявшихся возле римского лимеса примерно из одного и того же географического пространства. Мы уже знаем, как легко тогда было попасть в скифы; точно так же обстояло дело и с германцами. С другой стороны, германские дружины, разумеется, могли пополняться за счет славянских воинов.

Германский воин

Затем примем во внимание, что славяне (венеды), по выражению Тацита, «обезображивали» себя смешанными браками. Это значит, что славянские мужчины брали себе в жены германских женщин: «обезображивали» себя — то есть именно женились, а не выдавали замуж своих дочерей [29] Действительно, в расовом отношении средневековые германцы представляют более однородную группу, нежели славяне. Что касается последних, то ближе всех к германцам в антропологическом отношении стоят средневековые хорваты (см.: Алексеева Т.И. Славяне и германцы в свете антропологических данных // Вопросы истории. 1974. № 3). Первоначальная область поселения хорватов, откуда они затем переместились южнее и восточнее, находилась в соседстве с землями, занимаемыми германскими племенами. Франкские источники отмечают, что хорваты издревле обитали за «Багиварией» — Баварией. . Дети от таких смешанных браков, разумеется, вырастали славянами по языку и культуре; но по распространенному у всех варваров обычаю детям, родившимся от иноплеменных матерей, давали имена из именника того народа, к которому принадлежала их мать. Это важно помнить, сталкиваясь с обилием германских имен в античных и раннесредневековых источниках.