Кит Лоу - Жестокий континент. Европа после Второй мировой войны

Некоторые историки предположили, что ненависть и соперничество между конкурирующими национальными и политическими группировками в Европе будет существовать до тех пор, пока мы отмечаем события войны и непосредственно послевоенного периода. Памятная церемония в 2005 г., безусловно, не способствовала развитию дружеских отношений с северо-восточными соседями Италии. Возможно, известный афоризм Джорджа Сантаяны – «те, кто не помнит прошлое, обречены повторять его» – следует переиначить: именно потому что мы помним прошлое, мы обречены повторять его. На эту мысль, вероятно, наводит гнетущее повторное появление национальной ненависти в разных странах за последние два десятилетия.

Однако если бы я действительно полагал, что память о былом – причина неиссякающей ненависти, то никогда не написал бы эту книгу. Ворошить старые угли войны, повторять рассказы – источник столь многих противоречий крайне безответственно. Следуя логике данного аргумента, об этом периоде вообще не должно быть ни книг, ни газетных статей, ни художественных или документальных фильмов – передача рассказов из поколения в поколение превращается лишь в порочный круг. Почитание памяти и сама память становится грехом. Единственная эффективная линия поведения – намеренное забвение.

Но забвение – не вариант. Во-первых, события такого масштаба невозможно забыть. Усилия коммунистов вытеснить культурную память в годы холодной войны, попытки забыть прошлое привели к дальнейшему возмущению и в конечном счете опасному искажению фактов. Искаженные факты гораздо более опасны, чем реальные. Но мы не должны забывать ни те ни другие. События, создавшие мир вокруг нас и продолжающие формировать его в наши дни, важны не только для историков, но и для всех людей. Именно наша память о прошлом делает нас теми, кто мы есть, не только на национальном, но и на глубоко личном уровне.

Непосредственно послевоенный период – один из самых важных в нашей недавней истории. Вторая мировая война уничтожила старый континент, послевоенный период стал изначальным хаосом, из которого появилась новая Европа. Именно в это, полное насилия и мести время впервые сформировались многие наши надежды, стремления, предрассудки и обиды. Всякий, кто действительно хочет понять Европу наших дней, должен сначала понять то, что произошло в решающий созидательный период. Нет смысла избегать трудных или болезненных тем, так как именно они стали строительным материалом, из которого построена современная Европа.

Не наша память о грехах прошлого провоцирует ненависть, а то, как мы их помним. Обычно все мы пренебрегаем непосредственно послевоенным периодом, плохо обращаемся с ним. Версия истории Берлускони и Фини опускает сколько-нибудь серьезное признание преступлений, совершенных итальянцами, точка зрения на историю крымских татар не включает сотрудничество этого народа с нацистами, немецкие изгнанники пытаются представить историю своих собственных страданий эквивалентом страданий евреев.

Те, кто хочет использовать ненависть и обиды ради собственной выгоды, всегда пытаются исказить истинный баланс между той или иной версией истории. Они выхватывают события из контекста, выдвигают обвинения в одностороннем порядке и пытаются убедить нас, что исторические проблемы – это проблемы наших дней. Если мы хотим положить конец ненависти и насилию, мы должны делать все с точностью до наоборот. Показать, что соперничающие точки зрения на историю могут существовать параллельно, зверства прошлого вписываются в их исторический контекст, а вина за них лежит не на одной стороне, а на многих. Мы всегда должны стремиться найти правду, особенно когда дело касается статистических данных, а затем «положить правду спать». В конце концов, это история, и она не должна отравлять настоящее.

Несмотря на множество гнетущих примеров того, как историю используют для возрождения былой ненависти, надежда есть. Из многих примеров я приведу один – отношения между Германией и Польшей. После войны ненависть между ними казалась неизменной и необратимой. Поляки ненавидели народ, который опустошил их страну, убил миллионы ее граждан и создал сеть концлагерей – наверное, самые мощные символы преступлений за весь XX в. – на польской территории. Немцы в ответ тяжело вспоминали жестокость «славян» – изнасилования и убийства миллионов своих сограждан, разграбление своих домов и хозяйств в Померании, Силезии и Восточной Пруссии, а также лишение огромных территорий, переданных международным сообществом Польше.

Однако в 1965 г. польские епископы предложили Германии примириться и простить друг друга. В 1970 г. был составлен договор между Польшей и Западной Германией. Миллионам поляков разрешили посетить своего близкого соседа и увидеть, каковы они, обычные немцы. Была учреждена польско-немецкая комиссия для пересмотра учебников истории, исправления неточной статистики и недопущения открытой манипуляции историческими эпизодами по политическим соображениям. События прошлого не были забыты, но поставлены в должный контекст. В настоящее время немцы и поляки в целом считают друг друга дружественными народами. Оставшаяся ненависть – удел небольших групп – изгнанников с одной стороны и представителей старого поколения поляков с другой. Обе эти группы вымирают или сдают свои позиции с течением времени.

Для большей части молодежи в Польше и Германии события войны и послевоенного периода уже не являются предметом спора. Национальное соперничество может время от времени возникать в ходе футбольного матча, но речовки и лозунги польских и немецких футбольных болельщиков обычно носят спортивный характер. Что же касается глубокой ненависти, той, которую требовали испытывать комиссары и ветераны войны, то ее в настоящее время большинство молодых людей считает почти древней историей.

Исследования для написания этой книги явились грандиозной задачей и никогда не были бы завершены без огромной помощи отдельных лиц и организаций по всей Европе. Я глубоко благодарен Фонду К. Бланделла за щедрую субсидию, которая дала мне возможность оплатить значительную часть исследований. Я в особом долгу перед Иоанной Пилат, Барбарой Хершенредер, Касией Пьекарской, Иреной Колар и Анной Плебан за их помощь в сборе и переводе польских и украинских документов и за знакомство с многочисленными польскими свидетелями послевоенных событий. Я никогда не смог бы разобраться в лабиринте чешских и словацких источников без помощи Микаэлы Андерловой, Мартины Гораковой и Даши Коннолли, а Александра Шерли была послана мне Богом, когда дело дошло до перевода хорватских документов. Мои усилия справиться с итальянскими, французскими и немецкими источниками сильно облегчила Дженни Конделл, Джон Коннолли и мои сестры Натали и Сара, знающие много языков. Моя теща Жужи Мессинг также без устали работала над переводами огромных отрывков венгерских книг и документов.