Вадим Деружинский - Забытая Беларусь

В июне 1937 года состоялся XVI съезд КП(б)Б. Доведенный на этом съезде до отчаяния надуманными безжалостными нападками Председатель Центрального Исполнительного Комитета БССР с 1920 года А. Червяков застрелился в своем кабинете.

29 июня 1937 состоялся III Пленум ЦК КП(б)Б, который сыграл в истории Беларуси роль своеобразного детонатора. В республике начались повальные репрессии. С середины 1937 года и до июля 1938 года было арестовано (...) 40 наркомов и их заместителей, 179 руководящих работников советского и хозяйственного аппарата, 1 академик, 25 ученых, 49 преподавателей ВУЗов, 23 работника ЦК КП(б)Б, 16 работников Совнаркома, в том числе был арестован в Москве и председатель СНК БССР Н. Гололед, который во время следствия покончил с собой, выбросился из окна здания НКВД БССР».

Вся эта вакханалия арестов и самоубийств, конечно, создавала определенный «мотив Эпохи». И нельзя отделять Янку Купалу от этой вакханалии, тем более что ранее он уже пытался покончить с собой, когда был арестован по липовому делу «Союза освобождения Беларуси». Но обстоятельства его гибели в московской гостинице бесспорно доказывают, что речь не идет о самоубийстве: у поэта не было для этого ни личных мотивов, ни политических — аналогичных мотивам Гололеда или Червякова.

Такие люди, как Колас, Купала, Михоэлс, были столь знаковыми фигурами для национальной культуры, что их арест означал бы открытое удушение всего национального в беларуском, еврейском и прочем самосознании населения окраин СССР. Поэтому их ликвидацию осуществляли иначе: сотрудники МГБ убили Михоэлса, но его, якобы погибшего от несчастного случая, хоронили со всеми почестями. Точно так произошло и с Я. Купалой.

О причастности МГБ к убийству Михоэлса стало известно из рассекреченных документов. Но о причастности НКВД к смерти Купалы пока нет официальных сведений, ибо ФСБ России не передала Беларуси даже само дело о его смерти, хотя запрос был подан в ФСБ еще несколько лет назад.

А теперь давайте вместе посмотрим на обстоятельства смерти поэта.

Официальная советская версия (которая до сих пор считается официальной и в Беларуси) утверждает, что Янка Купала покончил жизнь самоубийством, бросившись в пролет лестничной клетки гостиницы «Москва». Однако любой криминалист эту назойливо навязываемую (что уже подозрительно) «версию» опровергнет хотя бы на следующих трех основаниях:

1. Янка Купала в веселом и бодром настроении сказал своим друзьям в гостиничном номере, что «надо кое с кем переговорить» и что «он через минуту вернется». Так самоубийцы себя не ведут. К тому же на следующий день ему надо было выступать по радио с воззванием к беларусам в оккупированной БССР и еще надо было получить гонорар за свою книгу.

Кто этот «кое-кто», с кем хотел за дверями поговорить Купала, — загадка по сей день. Очевидно, это и есть его убийца (или убийцы). Этот «некто» потому и не стал заходить в номер поэта, чтобы гости не смогли его увидеть и потом опознать. Такая скрытность этого «некто» уже кажется, по крайней мере, неестественной для нормального знакомого Купалы. Но вполне естественной для сотрудников спецслужб.

2. Самоубийцы оставляют записки, в которых раскрывают смысл своего акта. Как это сделал, например, Сергей Есенин (хотя его предсмертную записку и оспаривает ряд российских историков). Для поэта самоубийство является поэтическим актом, без посмертной записки в стихах не кончал счеты с жизнью ни один поэт. В случае с Янкой Купалой не только не было никаких посмертных записок, но он даже своим друзьям не намекнул, что «будет кончать с жизнью». В том числе не может быть в данном случае и политического самоубийства — перечисленные выше обстоятельства этому противоречат.

Существенно, что когда 20 октября 1930 года Купала хотел покончить с собой, он перед этим послал письмо главе ЦИК БССР А. Червякову, в котором доказывал: «Еще раз, перед смертью, заявляю о том, что я ни в какой контрреволюционной организации не был и не собираюсь быть». А здесь никакого письма не было, как не было и политической угрозы со стороны властей, которую бы ощущал поэт

3. Наконец, самое главное. На лестничной площадке лежала его туфля. Глупо предполагать, что Янка Купала, задумав самоубийство, вдруг снял одну туфлю и положил се на площадку, решив броситься вниз в одной туфле. Так самоубийцы не поступают. Если бы он был самоубийцей, то с обеими туфлями на ногах преодолел бы перила и падал вниз. Эта туфля на площадке говорит о борьбе Янки Купалы с кем-то («кое-кем»), ибо свалиться с ноги она может только при активном сопротивлении.

Сопротивлении кому? Елена Бурбовская говорит:

«Когда постояльцы гостиницы выбежали из своих номеров на раздавшийся на лестнице шум, вверх по ступеням убегала неизвестная женщина, а на площадке между этажами лежала туфля писателя».

Вряд ли женщина могла скинуть в лестничный проем вполне здорового мужчину (Купале было тогда 60 лет, никакими серьезными болезнями он не страдал). Скорее всего, она стала свидетельницей случившегося и в шоке от увиденного убегала, а тут кто-то другой «помог», мощным ударом оглушил поэта и перекинул его за перила.

Обстоятельства смерти Янки Купалы я обсудил с двумя опытными беларускими криминалистами, которые попросили не упоминать их имен. Они высказали общее мнение: если бы такую смерть расследовали органы правопорядка сегодня, то версию о самоубийстве или несчастном случае следствие сразу бы отбросило, так как туфля Купалы на лестничной площадке прямо указывает на его борьбу с кем-то — на сопротивление попытке сбросить его в проем. При самоубийствах и несчастных случаях обувь жертвы не остается на том месте, откуда человек падает вниз. Тем более, что речь идет об одной туфле, тогда как вторая осталась на упавшем и плотно сидела на его ноге. То есть, чтобы ее сорвать, потребовалось достаточно сильное внешнее воздействие.

Какое? Сорвать плотно сидящую туфлю с ноги мог только удар пяткой по перилам. От этого удара пяткой туфля и слетела, по своей траектории оказавшись на площадке между этажами. Это элементарная механика, она означает, что человек падал в пролет спиной. А не лицом. Так самоубийцы не падают, поэтому самоубийство абсолютно исключается. С точки зрения криминалистики — это факт.

Эксперты высказали мнение, что самоубийством этот случай никак не мог быть, на 20 % вероятности это несчастный случай, а на 80 % — убийство, именно такой была бы сегодня предварительная версия следствия. Недостаток подробностей не позволяет судить более точно. А все подробности до сих пор хранятся в тайне в России, где ФСБ не желает рассекретить это дело даже после запросов со стороны Беларуси. Тайна смерти поэта по-прежнему скрывается. Если бы в ней не было ничего «крамольного» — зачем ее скрывать? Видимо, что-то такое было.