Джеффри Робертс - Сталинские войны: от мировой войны до холодной, 1939 – 1953

Во время предварительной подготовки к конференции Советы ожидали появления такой проблемы и приняли решение следовать двум тактикам: во-первых, использовать стуацию в Греции, страны, находящейся под британским контролем, которая увязла в гражданской войне между партизанами, возглавляемыми коммунистами, и монархистами, и консерваторами, за спиной которых стоял Лондон; во-вторых, увязать подписание мирного договора с Италией с одновременным заключением мирных договоров с Болгарией, Финляндией, Венгрией, и Румынией, для которых будет требоваться западное дипломатическое признание этих государств.

По советским расчётам англо-американцы, желая заключения мирного договора с их итальянским союзником, пойдут на компромисс по Болгарии и Румынии. Если этого не случится, то Сталин готовил срыв многостороннего подхода к переговорам с второстепенными странами Оси. "Это означает, что союзники смогут подписать мирный договор с Италией без нас", – писал Сталин Молотову в Лондон. "Так что? После этого мы будем иметь возможность заключить мирный договор с нашими сателлитами без союзников. Если такое развитие будет означать, что текущая сессия Совета министров пройдёт без принятия решений по главным проблемам, то мы этого не испугаемся и покинем её".

Сталин решил 21 сентября резко изменить тактику переговоров, понимая, что не достигнув результатов в переговорах на СFM, можно будет поступать так, как он предсказал. Сталин также подозревал, что Молотов слишком уступчив в переговорах, особенно по процедурным вопросам, например, кому давать право участвовать в дискуссиях на CFM.

Когда CFM учреждалась в Потсдаме, было предусмотрено, что переговоры будут трёхсторонними, но предполагалось и возможное участие китайского, и французского министров иностранных дел в обсуждениях по вопросам, которые прямо относятся к ним. Например: Франция находилась в состоянии войны с Италией и, таким образом, (Стр.299)имела право участвовать в мирных переговорах с итальянцами, но не имела такого права в отношении Болгарии, и Румынии.

Однако, на первой сессии совета министров (СFM), Молотов, действуя в духе сотрудничества, согласился, что французы и китайцы будут участвовать во всех дискуссиях СFM. Как и следовало ожидать, китайцы, и особенно французы, приняли активное участие в совещаниях, обычно следуя линии британцев, и американцев, к досаде Сталина, и Молотова. Сталин дал Молотову команду ликвидировать соглашение об участии китайцев и французов во всех дискуссиях на совете министров, и вернуться к Потсдамской формуле трёхсторонних переговоров главных держав.

22 сентября сталинское решение было передано Молотовым Эрнсту Бевину, секретарю британского министерства иностранных дел, и Джеймсу Ф. Барнсу, американскому гос. секретарю. Было совершенно ясно, что Молотов действовал по сталинским инструкциям, но британцы и американцы решили обратиться к советскому диктатору через голову наркома иностранных дел. Трумэн и Эттли телеграфировали Сталину, обращаясь за помощью в создавшемся тупике.

Но Сталин настоял, чтобы Потсдамское решение по организации CFM осталось в силе. "Я думаю, что мы обесценим решения Берлинской конференции, если однажды позволим Совету министров иностранных дел получить право отменить их", – ответил Сталин Эттли. После этого переговоры пошли более эффективно, хотя дискуссии по вопросу франко-китайского участия продолжались несколько дней.

Причиной сталинской тактики обструкционизма стала его глубокая неудовлетворённость отказом Запада признать его клиентов, режимы Болгарии и Румынии, тем более, что сам он был верен обещанию, данному Черчиллю в октябре 1944 года, не вмешиваться в греческие дела. На CFM Советы подали протест по событиям в Греции, заявляя, что они не могут "принять моральную ответственность за последствия по политической ситуации в стране", но особенно сосредоточили внимание на выборочном подходе и расчётах некоторых британцев, и американцев по отношению к Восточной Европе.

"Почему американское правительство", спросил раздражённо Молотов Барнса, "хочет реформировать до выборов только правительство Румынии и не хочет в Греции? Очевидно, что Соединённые Штаты не хотят вмешиваться в дела Англии в Греции, но желают вмешаться в дела России в Румынии".

Действительно, Бевин и Барнс были готовы позволить Советам широкую свободу действий в Восточной Европе, но они не были готовы принять полное исключение западного влияния в Болгарии и Румынии. С их точки зрения Великим Государствам присущи великие геополитические интересы и права, а не просто полная власть в своей особой сфере. Когда проявились эти стандартные нормы для великих государств, Сталин использовал их для себя в отношении дальневосточного мирного соглашения. (Стр.300)

СССР вступил в войну на Дальнем Востоке в августе 1945 года, возвратив часть территориальных потерь, но Сталин также расчитывал участвовать в послевоенной оккупации Японии. 21 августа США учредили Дальневосточную консультативную комиссию (FEAC) для содействия оккупации Японии. Советы приняли предложение вступить в неё, но желали видеть эту комиссию аналогом той, которая была создана в Европе. На этой комиссии Советы внесли предложение создать АСС для Японии.

Резолюция была рассмотрена государствами высокого ранга (аналогично варианту по Германии). Сталинские инструкции для советской делегации показывают, что он планировал установление оккупационного режима итальянского типа, в котором роль совета ограничивалась уведомлением американского командующего в Японии генерала Дугласа Мак-Артура. Сталин в действительности не расчитывал на получение уступок от американцев, хотя предложенная резолюция и предусматривала размещение советского гарнизона в Токио.

Хотя сталинские запросы в отношении послевоенной Японии были более символическими, чем существенными, он придавал им приоритетное значение. Это очевидно следует из его ответа на предложение Барнса о двадцатипятилетнем пакте по разоружению и демилитаризации Германии. Молотов заинтересовался предложением Барнса, но сталинская реакция была негативной.

Цель предложения Барнса, писал Сталин Молотову, была, "первое, отвлечь наше внимание от Дальнего Востока, где Америка начинает брать на себя роль завтрашнего друга Японии, и создать тем самым видимость, что там всё в порядке; второе, получить от СССР формальное согласие, что США могут впоследствии взять в свои руки будущее Европы; третье, обесценить договоры об Альянсе, которые СССР уже заключил с европейскими государствами; четвёртое, ликвидировать основу под любыми будущими договорами об альянсе между СССР и Румынией, Финляндией и т. д."