Иштван Рат-Вег - Пестрые истории

Однако для обещанной речи случая не представилось. Он получил приказ в течение 24 часов покинуть Париж. Таким образом, Калиостро был вынужден перебраться в Пасси с твердым решением покинуть неблагодарную Францию и переплыть в Англию. Верные ему поклонники наводнили Пасси, следуя за ним, и, сменяя друг друга, несли почетный караул у его ворот.

Потом настал грустный час прощания. Отправляющаяся в ссылку супружеская чета села на корабль в Булони. В порту парижская демонстрация повторилась только в еще больших масштабах: из города и его окрестностей, чтобы проститься, стеклось около пяти тысяч человек, и они, стоя на коленях, просили благословения у святого мужа [18] Об этих неслыханных вывертах человеческого разума Бюло, добросовестный биограф Калиостро, не упоминает. Я наткнулся на них в четырехтомнои работе Лун Фнжье «Historié du merveilleux dans les temps modems» (Paris, 1881; том IV, глава первая). Ее источником была книга, представляющаяся достоверной: «Vie de Joseph Balsamo, connu sous le nom de comte de Cagliostro, extraite de la procédure instruite contre lui à Rome en 1790 traduite d’après l’original italien, imprimée à la chambre apostolique, enrichie de notes curieuses et ornée de son portrait» (Париж и Страсбург, 1791). .

Во время судебного процесса в Риме среди изъятых у него бумаг были три письма, написанных его почитателями после его отъезда. В них столько безумного обожания, что, право же, стоит привести из них несколько строк.

«О, мой Маэстро вечный, после Бога Вы мое счастие. Возможно ли, что я больше не увижу Вас в Париже? С болью в сердце покоряюсь воле Бога и Вашей… Говорить ли о той боли, которую я ощущал, когда море отделило нас от лучшего и величайшего из Магистров… Перо мое неспособно описать трепет души моей, но сердце мое полно наипокорнейших чувств к Вам. Распоряжайтесь моею судьбою, но не позволяйте мне слишком долго томиться без Вас. Прошу у Вас счастия моей жизни и с покорностью припадаю к ногам Вашим».

Из Лондона Калиостро обращается к французскому народу с манифестом. Любимец аристократии в этом документе, смело сделав резкий поворот, предстает ярым защитником прав народа. В нем содержится также одно интересное пророчество, которое-таки сбылось. Он предсказал, что Бастилию разрушат, а на ее месте сделают место для прогулок.

Читающие о яркой, словно полет кометы, карьере Калиостро, могут представлять себе его так: высокий, статный молодец, красавец-мужчина, своей широкой образованностью, искрометным остроумием завоевывал сердца мужчин и сводил с ума женщин своей внешностью.

Ничего подобного.

Голова у него была красивая, это правда. Это подтверждается и бюстом работы Гудона. А вот медная гравюра Ходовецкого запечатлела низкорослого, с брюшком мужчину отнюдь не замечательной внешности. Наиболее подробно его внешность описал страсбургский корреспондент журнала «Berlinische Monatsschrit» в декабрьском номере журнала за 1784 год.

По его описанию этот чудо-человек был низенького роста, толст, очень широкоплеч и очень широкогруд; волосы черные, брови густые и сильно изогнутые. Огненный взор черных глаз постоянно сверкал по сторонам. Нос широк, толстые губы полуоткрыты, крепкий, круглый подбородок выдается вперед. Руки-ноги малы и изящны, лицо смуглое, голос звучный и звонкий.

О его манере говорить свидетельствует чрезвычайно интересное описание в октябрьском номере того же журнала за 1790 год. Его прислал некий дворянин по имени Фербер. Он познакомился с Калиостро в прекрасные деньки его пребывания в Митаве и имел возможность понаблюдать за ним.

«Все, что он говорил, — не более чем хорошо зазубренная и постоянно повторяемая болтовня. Ее предмет был постоянно одним и тем же; говоря, он не менял ни одного слова, так что слышавший его хоть раз, мог быть уверен: и в другой раз услышит то же самое. Он даже того не понимал, что, немного изменив или дополнив, можно обновить свою речь. Он постоянно молол то, что уже сто раз рассказывал. Его грубых мистификаций не замечал только тот, кто опасался его ужасной грубости и его ослепленных почитателей. Большинство его партии состояло из застенчивых, они потому держались его, что боялись отстать совсем. Человек он был совершенно необразованный, прочитавший всего несколько книжек, из них и черпал всю свою науку».

Яркое солнце его карьеры клонилось к закату. Там и сям научились разгадывать иероглифы египетских ритуалов и прочитали по ним о вульгарнейшем обмане. Личность бывшего узника Бастилии более не была свята и непорочна. Армия учеников враз оскудела; некоторые из разочаровавшихся приверженцев перешли в атаку. Такой «отщепенкой» стала и баронесса Рекке — когда-то, во времена проповедей в Митаве, самоотверженная почитательница и покровительница Магистра. Она горько сожалела, что когда-то в состоянии нервного возбуждения поддалась мистификации. Чтобы исправить собственную ошибку и охранить других от подобного заблуждения, она написала книгу, в которой разобрала по косточкам плутовскую систему «посланца пророка Илии» [19] «Рассказ о пребывании пресловутого Калиостро в Митаве» (Nachricht von des berüchigten Cagliostro. Aufenthalt in Mitau etc. Berlin — Stettin, 1787). .

Ее примеру последовали и другие; разоблачительные статьи множились, и страсти вокруг имени Калиостро стали понемногу остывать.

Следовало подумать о другой сфере. И Магистр подумал о Риме, там не было даже филиала материнской ложи Лиона. Да и Лоренца все чаще стала ныть: ей хотелось навестить родных. И подались они в Вечный город.

Большего дурака свалять он не мог. В папской столице, на глазах у католического клира, он хотел дурачить людей египетскими фокусами-покусами.

Инквизиция обвинила его в ереси, и 27 ноября 1789 года он был арестован и посажен в крепость Ангелов.

На суде все события мошеннической жизни Джузеппе Бальзамо прошли перед судьями. Он не отрицал, только в эпизоде с голубями стоял на своем: не было в этом никакого обмана. Приговор был строгий — смерть. Потом папа Пий VI помиловал его, заменив казнь пожизненным заключением.

Лоренцу тоже пожизненно заключили в монастырь. Больше о ней ничего не известно.

Последней была весть, просочившаяся из-за стен крепости Ангелов, что ее узник хотел было задушить своего исповедника и в его одежде бежать. Однако это оказалось выдумкой.

Позднее его перевели в крепость Сан Леоне возле Урбино, там 26 августа 1795 года он и скончался.

Три великих авантюриста было в XVIII веке: Казанова, граф Сен-Жермен и Калиостро. Из всех троих этот был самого низкого пошиба, но у него был самый большой успех.

Граф Сен-Жермен [20] Сен-Жермен (1707? — ок. 1784), граф — знаменитый авантюрист, по некоторым данным родом из Португалии или из Трансильвании, один из самых загадочных персонажей европейской истории XVIII века. Около 1750 г. появился при французском дворе, где произвел настоящую сенсацию, выдавая себя за «знатного путешественника», оккультиста, чародея и целителя, мага и алхимика, которому якобы открылись тайны и секреты «эликсира жизни» и «философского камня». Как и всякий авантюрист, граф Сен-Жермен, войдя в доверие к знатным и даже царственным особам, заручившись рекомендательными письмами, обзаведясь полезными знакомствами, активно «участвовал» в государственных делах, вел дипломатические переговоры и переговоры о государственных займах, изобретал новые налоги и способы пополнить казну, писал трактаты и мемуары о коммерции, финансах, государственном устройстве и управлении, шпионил и снабжал своих покровителей конфиденциальной информацией, играл важную роль в активизации масонов. — Прим. ред. не был шарлатаном. Он никого не обманывал, никому не причинял вреда. Среди авантюристов XVIII века он занимает особое место, потому что его фигура окутана сразу двумя тайнами: тайной его происхождения — она так навеки и осталась сокрытой туманом, тайной также остался источник его богатства.