Жозеф Перес - Изабелла Католичка. Образец для христианского мира?

Успехи арабизации, а затем исламизации мало-помалу сократили количество христиан, проживавших на мусульманской территории. Многие из них приняли ислам или же перебрались в христианские королевства на севере. В XI веке веротерпимость в мусульманских землях распространялась только на иудеев и на христианское меньшинство; оказавшись без объекта, она исчезла (конец XI века — середина XII века) вследствие второй волны мусульманского вторжения. Альморавиды и еще в большей степени альмохады (и те и другие — выходцы из Марокко) сохраняли непримиримую позицию в отношении неверующих. Изгнанные иудеи нашли приют в христианских королевствах, правители которых оказали им хороший прием, поскольку те явились из стран, опередивших в развитии христианскую Испанию: «пришельцы» разбирались в политическом, экономическом и социальном устройстве мусульманского общества и владели новейшими торговыми приемами. Итак, христианские короли поощряли иудеев поселиться на своих землях, несмотря на католическую Церковь, которая, начиная с IV Латеранского собора (1215 год), изыскивала способы ограничить общение между иудеями и христианами, желая свести его исключительно к экономическим контактам. Так появился запрет на смешанные браки; запрещение, не позволяющее иудеям использовать для работ христиан или занимать должности, которые дают им власть над христианами, и т. д. Правда, короли и не думали следовать этим указаниям: для них евреи были прекрасным подспорьем в освоении вновь обретенных земель. Однако в христианской Испании, как в недавнее время и в мусульманской Испании, и речи не шло о равенстве евреев и приверженцев главенствующей религии. Знаменитый правовой кодекс «Партиды», составленный кастильским королем Альфонсом X (1252-1284), дает на этот счет точное и ясное указание: иудеям дозволено жить среди христиан в своего рода пожизненном плену, «дабы одно только их присутствие напоминало о том, что они — потомки тех, кто распял Бога нашего Иисуса Христа». Такое наставление было в духе литургических текстов, которые с VII века по 1959 год призывали «слуг христовых» помолиться в страстную пятницу за «вероломных иудеев» (pro perfidis judaeis). Конечно, в данном случае слово «вероломство» означало отсутствие веры или неверие, но в конце концов оно приобрело значение «коварство», культивируя тем самым враждебные чувства христианского народа.

Итак, в средневековой Испании «с грехом пополам» сосуществовали три религии, но лишь две доминирующие культуры: сначала арабская, а затем христианская. Первая из них была богатой и блистательной — вплоть до XI века, пока ее не сменила вторая. Иудеи успешно ассимилировались и в том и в другом обществе, что позволило им играть роль посредников между этими двумя культурами. Именно в таких условиях в средневековой Испании появились еврейские общины (aljamas), обладающие относительной автономией. В них действовало самоуправление под началом собственных магистратов, в общинах имелись собственные синагоги, школы, кладбища. Эти «aljamas» не были гетто: евреи выбирали места для поселений по собственной воле. Если они и предпочитали селиться в определенных кварталах, то лишь из соображений удобства, чтобы жить поближе к синагоге, талмудической школе или кошерной мясной лавке, куда они ходили за покупками. Таким образом, на «окраинах» доминирующего христианского общества сформировалось микрообщество, включавшее в себя двести тысяч испанских евреев. Его члены в большинстве своем вели скромную жизнь ремесленников или мелких торговцев. Лишь небольшая группа занималась крупной торговлей и обладала богатствами, позволявшими при необходимости ссужать деньги королям, прелатам, сеньорам и частным лицам. Правители, князья католической церкви и крупные феодалы охотно поверяли евреям руководство своими делами и заботы о сборе налогов, податей и различных пошлин. Именно эта сторона деятельности подпитывала в народе ненависть к евреям.

Евреи помнят об опыте Иосифа. Они знают: когда «съедают тощие и худые коровы прежних семь коров тучных», как в Египте эпохи фараонов, первыми жертвами становятся евреи. События в Испании XIV века это подтвердили. Начальный период закончился, и на смену ему пришла конфликтная стадия. Изменился не менталитет — изменилась обстановка. Дело в том, что «золотой век многорелигиозной Испании» совпал с периодом территориальной, демографической и экономической экспансии. Иудеи и христиане способствовали общему процветанию и сообща пользовались его плодами; воинствующий «антииудаизм» Церкви и монахов находил мало откликов. Социальные, экономические и политические потрясения XIV века, сопровождавшиеся распространением черной чумы, изменили ситуацию: за подъемом последовал спад, начались сложности и затруднения. Однако в подобном положении пребывал не только Иберийский полуостров: смятение царило во всей Европе. Люди, оказавшиеся перед лицом таких несчастий, не понимали, что могло их вызвать; они мнили себя жертвами проклятия, наложенного на них в наказание за свершенные грехи. Монахи призывали неверных покаяться и вернуться на путь истинный. И вот тогда присутствие среди христиан «народа-богоубийцы» показалось возмутительным и греховным. Все обернулось против евреев. Так, их обвиняли в том, что они сеют чуму, отравляя ею колодцы. Первая волна преследований пришла из Франции — тот самый крестовый поход «пастушков», который в 1321 году достиг Наварры: тогда в Памплоне были уничтожены еврейские общины. Двадцать лет спустя аналогичные действия были произведены в Барселоне и других каталонских местечках. Евреев начали обвинять в том, что они оскверняют освященные гостии и совершают ритуальные убийства. Именно к этому времени относится проблема еврейского ростовщичества.

В Средние века действовало правило: единоверцам, будь то христиане или иудеи, нельзя отдавать друг другу деньги под проценты. Однако христианин мог ссудить деньги иудею — и наоборот. Ссуда не являлась предосудительной практикой: подобные действия были регламентированы законом, который устанавливал официальную процентную ставку: 20% — в арагонской короне, 33,3% — в кастильской. Но помимо официальной ставки существовал и ростовщический процент. В период рецессии заимодавцы торопились получить деньги обратно, и должники утверждали, что стали жертвами ростовщических махинаций. Кортесы приняли сторону последних, требуя отсрочки и даже аннулирования части долгов. Короля призвали рассудить спор, однако и сам монарх, испытывавший денежные затруднения, нуждался в том, чтобы евреи предоставили ему ссуду — правда, для этого необходимо было, чтобы и у самих евреев наличествовала нужная сумма, то есть чтобы они получили обратно деньги от частных лиц. К тому же усиление королевской власти зависело от установления эффективного государственного аппарата: бюрократия, военные расходы и т. д., что требовало еще более существенных денежных поступлений. А сбор налогов опять же был возложен на евреев. Таким образом на свет появился стереотипный образ еврея, сосущего кровь бедняков, причастного к налоговому притеснению и извлекающего из него выгоду. Проблемой занялась оппозиция. Энрике Трастамарский обвинил своего сводного брата, кастильского короля Педро I, в том, что тот окружает себя евреями и потворствует им. Первые массовые избиения евреев (в 1355 году в Толедо) были совершены сторонниками Трастамары: его солдаты — и французские наемники во главе с Дюгекленом — весной 1366 года уничтожили еврейский квартал Бривьески. В апреле 1366 года Энрике Трастамарский собственной персоной торжественно въехал в Бургос и потребовал от городских евреев огромного выкупа: те, кто не сможет его выплатить, будут обращены в рабство и проданы. В 1367 году население Вальядолида принялось громить еврейский квартал с криками «Да здравствует король Энрике!». Синагоги были разграблены.