Жозеф Перес - Изабелла Католичка. Образец для христианского мира?

В 1823 году в Париже был издан «Краткий очерк истории Испании», принадлежавший перу просвещенного любителя Альфонса Рабба [95] Resume de de Vhistoire d'Espagne depuis la conquete des Romains jusqu'a la revolution de Vile de Leon, par Alphonse Rabbe, avec introduction par M. Felix Bodin, Paris, 1823. (1786-1829), который был известен в основном как критик-искусствовед и автор литературных произведений, поместивших его в ряд предтеч французского романтизма — свое почтение ему засвидетельствуют и Виктор Гюго, и Бодлер. Рабб интересовался и историей. Помимо очерка об Испании читателю известны его «Очерк об истории России» (1825) и «История Александра I» (1826). В политическом отношении Рабб после нескольких месяцев служения Бурбонам стал придерживаться скорее левых взглядов. Его точка зрения насчет католических королей — характерный для либералов способ представления эволюции Испании, произошедшей с конца XV века. Особый акцент сделан на двух идеях. Первая — упадок Испании объясняется религиозной нетерпимостью и завоеванием Америки:

«Падение испанского могущества объясняется тремя основными причинами. Прежде всего изгнание арабских семей, произошедшее в давние времена (последствия этой меры проявились гораздо позднее, через множество лет): действительно, мавры были сведущи в различного рода ремеслах [...]. Завоевание Нового Света, которое обычно рассматривается как одна из причин резкого возрастания испанского могущества, стало также причиной упадка Испании [...]. Наконец, третья причина упадка — инквизиция; мне эта причина кажется основной и даже единственно достаточной» (p. XIV-XVI).

Вторая идея: Изабелла, безусловно, во многом превосходила Фердинанда, однако сама она находилась в сильном подчинении у духовенства:

«Королю Фердинанду блестяще оказывала содействие его супруга-королева (р. 217).

История никогда не разделяла их имен [...], и это то меньшее, чем обязана она этой великолепной королеве, без которой правление Фердинанда, ее супруга, не было бы отмечено столь великими деяниями. Если бы король оставался один, его ловкая политика позволяла бы ему придерживаться своей линии, невзирая на необузданные и легкомысленные амбиции грандов, однако это не принесло бы ему славы, о нем едва ли вспомнили бы. Благодаря своему гению, красоте и всему, что может воодушевлять в личности королевы-женщины, Изабелла сумела добавить к правильным, но холодным и бесполезным планам своего мужа горячий энтузиазм, который она вызывала» (р. 219-220).

Как Изабелла могла допустить появление на свет такого беспощадного института, как инквизиция? Конечно, в целом ответственность падает на плечи Фердинанда, но у королевы недостало смелости воспротивиться его решению:

«Высочайший интеллект этой прославленной правительницы и ее великодушие затрудняют понимание проблемы инквизиции и ее появления в Испании — если, конечно, нам не станет известно о некоторых забытых или неизвестных ряду историков деталях. Обладавшая мужским умом и смекалкой в ведении дел, Изабелла вновь становилась женщиной под влиянием своего дерзкого и порочного исповедника [Торквемады [96] Рабб допускает ту же ошибку, что и госпожа д'Ольнуа: он полагает, что Торквемада был исповедником Изабеллы. Не путает ли он его с Сиснеросом? ]. Истина требует, чтобы мы признали это: учреждение в Кастилии инквизиции следует вменить в вину ее суеверной слабости (р. 236).

По приказу Фердинанда и (увы, это правда) по приказу Изабеллы инквизиция устремилась в Испанию и напилась кровью мавров (р. 231).

Вскоре мы увидим, как ставшая всемогущей инквизиция принялась утолять жажду христианской кровью, истощив мавров и иудеев; мы увидим, как это чудовище жирело от изобилия жертв, которых отдавал ему на растерзание бездушный Филипп II, выдавший инквизиции даже своего сына» [97] Рабб утверждает, что католические короли отнеслись к евреям достаточно лояльно: они «отдавали им предпочтение, предоставляя им особые условия, чему история до сих пор не может найти объяснения. Вместо того чтобы потребовать своей доли, они позволили им увезти с собой их несметные богатства. Историки подсчитали, что к новой эмиграции вследствие иудейского вероисповедания были приговорены восемьсот тысяч человек, независимо от возраста и пола» (р. 230). В этих рассуждениях кроется ошибка: евреям не было позволено увозить с собой золото или деньги, а число тех, кто подвергся высылке, не превышало ста тысяч. (р. 233).

Итак, злым гением Изабеллы был Торквемада. Из этого Рабб делает вывод, что политические дела никогда не стоит доверять женщине:

«Женщинам-королям можно вынести приговор по примеру Изабеллы, которая, возможно, является самым значительным исключением, какое только можно привести в их пользу. Если у королевы нет любовника, то у нее есть исповедник, что еще хуже» (р. 237-238).

Если Рабб, относящийся к Изабелле скорее благосклонно, способен вынести ей такой «приговор», то нет ничего удивительного в том, что другие авторы, настроенные против католических королей, отзываются о ней в гораздо более резкой манере. К таким историкам следует отнести и Жана-Бернара Мари-Лафона (1812-1884). В 1865 году этот уроженец Лангедока родом из Монтобана, занимавшийся изучением провансальского языка и культурой Южной Франции [98] Ему мы обязаны такими работами, как Glossaire historique et comparatif du dialecte пeо-latin parte dans la Bas Quercy ou departement de Tarn et Garonne; le Tableau historique et comparatif de la langue parlee dans le midi de la France et connue sous le поте de langue romano-provencale [Paris, A. Rene, 1841], а также появившейся в 1842 году Histoire politique, religieuse et litteraire du Midi de la France. , опубликовал «Историю Испании с древнейших лет до наших дней». Первая глава второго тома «Истории» посвящена правлению католических королей. Как можно понять, Мари-Лафон, либеральный протестант и антиклерикал, близкий Мишле, чьи идеи он разделяет, не щадит инквизицию, но особенно едкой критике с его стороны подвергаются католические короли. Изабелла, по его словам, сурово обходилась с феодалами, а также целиком и полностью подчинялась воле Церкви. Оба правителя, Изабелла и Фердинанд, удостаиваются нелицеприятного и даже грубого описания:

«Изабелла, возведенная католицизмом в ранг великих людей и лишенная им вследствие избыточного поклонения даже своего пола, была приземистой, толстой и бесцветной испанкой, а незыблемое спокойствие ее черт в высшей степени свидетельствовало о двойном характере ее ума, о суеверии и упрямстве. Насколько ее муж Фердинанд с его косоглазием, отсутствующим передним зубом и грубым лицом астурийца [sic], вечно морщившимся или улыбавшимся, силился скрыть свое коварство, чтобы обманывать своих врагов и подданных половчее, настолько Изабелла, достойная своего предка Педро Жестокого, блистала надменным нравом и упрямством» (р. 1-2).