Гарри Райт - Дорога на Запад

Да, она должна была принести так много овец, сколько могла утащить.

Это показалось удивительным: ведь одной овцы было бы вполне достаточно, но тварь слишком хорошо усвоила все уроки. Она подняла одну овцу за заднюю ногу. Животное безвольно повисло, словно крепко уснув. Тварь подняла еще одну овцу, потом еще одну. Ухватив каждое животное за ногу, тварь легко закинула добычу за спину. Еще три овцы в другой руке. Тварь остановилась и уставилась на остальных. Хорошо бы попробовать хоть одну... К тому же это будет еще одна овца, добытая сегодня. Принести так много, как только сможет! Да, тварь очень хорошо помнила приказ - принести как можно больше. Она наклонилась и взяла еще одно животное в зубы. Вкус сладкой, горячей крови чуть было не заставил тварь потерять самообладание, пробудив в памяти воспоминания о прежней жизни. Добрая кровь! Но другая, новая память одержала верх.

Тварь не должна была есть сейчас. Позже. Сейчас она должна отнести добычу.

Тварь проглотила скопившуюся во рту кровь, издала тихий, хныкающий звук и растворилась в темноте.

3

На следующий день рано утром, когда темно-красное солнце поднялось над горами на востоке всего лишь на толщину пальца, лошадь Кевина была уже оседлана и снаряжена в путь. Шериф наблюдал за ним из дверей казармы. Заканчивая последние приготовления, Кевин забросил за спину меч и повел коня к воротам. Могучие копыта гулко ударяли по каменным плитам на плацу.

Сразу за высокими, тяжелыми дверьми, выходящими на Коровий двор, какой-то человек был пригвожден в крайне неудобном положении к позорному столбу. Руки человека были выкрашены красным.

"Вор", - подумал Кевин. Остановившись, он повернулся к шерифу и заметил:

- Вы уже успели потрудиться сегодня утром.

- Мы трудимся каждое утро.

- Я у вас в долгу, добрый шериф, за квартиру и за стойло.

- Эти расходы предусмотрены хартией.

Кевин и шериф некоторое время изучали друг друга, затем шериф посмотрел на небо и нахмурился.

- Направляешься к Проходу? - в тоне, каким был задан вопрос, проскользнуло что-то похожее на насмешку.

- Я думаю, что мне удастся его преодолеть.

- Ты думаешь? - шериф тонко улыбнулся. - Моя тетка Порки может думать, что может состязаться в скорости со скаковой лошадью, но ей не взять ни одного приза. Ты же сам говорил, что ты - просто меч. А там, наверное, понадобится кое-что побольше, чем это.

Кевин криво улыбнулся.

- К чему такая забота, шериф?

- Забота? - шериф издал сердитый звук, нечто среднее между кашлем и рычанием. - Мне ни к чему заботиться о том, что ты делаешь!

- Тогда желаю здравствовать, шериф. - Кевин повернулся к воротам.

- И тебе того же, вольный рейнджер Кевин из Кингсенда!

Снова насмешка? "Проклятый шериф, - подумал Кевин. - Есть в нем что-то от Раскера - режет, как новая сабля". Однако, что касается Раскера, то все знали, что прячется за его вечно недовольным видом. Шериф же не позволял заглянуть себе внутрь. Ну и пусть убирается в ад! В конце концов, Кевина это не должно было беспокоить.

Кевин вышел из казармы и купил себе в дорогу хлеба и колбасы. Колбаса была настолько твердой, что ей можно было свалить с ног быка. В старой шутке говорилось, что в опасном путешествии колбаса вполне заменяет дубинку. Затем Кевин сел верхом и поскакал на запад. У старых западных ворот какой-то старик схватил коня за уздечку.

- Рябиновые прутья, чтобы отвращать чары! - выкрикивал он. - Ольха и янтарь!

Кевин потянул повод и проехал мимо. Что бы ни ждало его у Прохода, он сомневался, что ольха, окаменелая смола и рябиновые прутья смогут ему помочь.

Западная дорога пролегала по неглубокой долине Бешеной реки. Конь был хорошо накормлен и прекрасно отдохнул: он с силой ударял в землю своими мощными копытами и нетерпеливо вскидывал голову, недовольно всхрапывая, лишь только Кевин натягивал поводья.

- Успокойся, успокойся. Не балуй! Оставь хоть немного силы, чтобы вскарабкаться на эту горку!

Он зорко смотрел вперед, где уткнулся в небо мрачный, иззубренный пик Скалы-Замка. Скала царила над всем Вейлом, возвышаясь, над долиной чуть не на поллиги, словно невероятный замок какого-нибудь великана. В том месте, где дорога карабкалась на склоны, не на самую крутизну, а на дальних подступах к ней, Кевин различал среди скалистых отрогов только тонкую линию, да еще узкий разрез к северу от Скалы, который, вероятно, и был Проходом. Клочья облаков отрывались от поднебесных скал и торопливо уплывали прочь, пролетая над долиной.

На невысоком холме, практически на равнине, Кевин обнаружил небольшой придорожный алтарь. Он был осквернен и загажен, замысловатые переплетенные буквы и символы были искрошены и обколоты, словно ударами молотка. Лицо идола было испачкано грязью, как будто кто-то, стоя на дороге, швырял в него пригоршни навоза. Кевин почувствовал, как внутри у него поднимается беспричинный гнев. Сам он едва ли был глубоко религиозен, но подобное глупое поведение считал достойным только животных. Поэтому он остановил коня и спешился. Пучками травы, смоченными в придорожной канаве, он как мог тщательно счистил грязь. К какому из богов относился этот алтарь, он так и не разобрал, так как не умел читать эти странные буквы.

Расшатанная фермерская подвода, запряженная костлявым быком, единственная попалась ему навстречу. Подводу сопровождал сутулый крестьянин, который украдкой бросал на Кевина испуганные взгляды. Завидев Кевина, он взмахнул хлыстом и попытался заставить старое животное побыстрее перебирать ногами. Кевин кивнул ему:

- Доброго дня, путешественник!

Ответа не последовало. Крестьянин сильнее заработал хлыстом и в последний раз испуганно обернулся вслед Кевину через плечо.

Долина тем временем стала уже. Порывы ветра стали сгибать верхушки деревьев на холмах, а мрачные тени облаков скользили по земле неслышно, словно дозорный отряд тьмы. Поля и огороды встречались все реже, а их размеры уменьшились. Вскоре они уступили место сорнякам и зарослям ежевики. Домики арендаторов и батраков словно приникли к земле, здесь они были беднее и меньше, чем вблизи города. Многие из них были покинуты и захвачены наступающим лесом. Где-то виднелись следы вырубок, и один раз Кевин разглядел заброшенную хижину и угольную печь. Затем - снова ничего, кроме густого леса на склонах холмов.

За гребнем очередного холма дорога внезапно вырвалась в поле, большое и неожиданно хорошо ухоженное, которое тянулось вниз по склону до сверкающей реки. На мгновение Кевину показалось, что это снова Бешеная, но эта река была меньше и прозрачней. Параллельные ряды берез, словно часовые в форме, указывали дорогу туда, где через реку был перекинут большой каменный мост. За мостом дорога снова уходила в поля. Возле дороги стояло небольшое, приземистое здание, частью сложенное из бревен, а частично - из досок. Вокруг здания Кевин разглядел изгороди, надворные постройки, двух коров, коня; куры и козы паслись во дворе. Словом, здание было похоже на небольшую придорожную харчевню, однако двор зарос травой и, казалось, никем не посещался.