Фёдор Раззаков - Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди

8 августа на Большой спортивной арене в Лужниках — в дополнительном матче на Кубок СССР по футболу вновь встретились столичный "Спартак" и ростовский СКА. В отличие от первого матча, где обе команды демонстрировали открытый футбол, эта игра была более осторожной. Исход ее решил всего лишь один мяч, забитый на 55-й минуте спартаковцем Киселевым. После шестилетнего перерыва столичный "Спартак" вернул себе союзный Кубок. "Золотой" состав команды выглядел следующим образом: А. Кавазашвили, И. Баужа, Г. Логофет, С. Ольшанский, Н. Абрамов, Е. Ловчев, В. Боровиков, Н. Киселев, В. Папаев, В. Калинов, М. Булгаков, В. Мирзоян, Н. Осянин, Г. Хусаинов, Д. Силагадзе, В. Егорович; тренер — Никита Симонян.

В то время когда в Лужниках шел решающий кубковый матч, на юге страны, в Новочеркасске, висела на волоске жизнь Александра Солженицына. Вот как вспоминает об этом участник тех событий — отставной подполковник КГБ Б. Иванов:

"Утром 8 августа поступила информация о прибытии писателя и его приятеля в Новочеркасск. Наружное наблюдение держало их мертвой хваткой. Мы находились в машине и по рации с интервалом в пять-десять минут получали сведения о передвижении "объекта". Наконец поступило сообщение о прибытии "объекта" с приятелем на площадь Ермака, где, оставив машину, они направились в собор. Там в это время проходило богослужение.

Спустя несколько часов, следуя за объектом, служба наружного наблюдения установила два-три неизвестных нам адреса, интересовавших его. В дальнейшем предстояло выяснить, кто именно интересовал писателя, что за люди, цель и характер их взаимоотношений.

К обеду поступило сообщение, что "объект" с приятелем находятся на центральной улице города и заходят в магазины. "Шеф", торопя водителя, принял энергичные меры по передвижению машины к центру. Тем не менее он несколько раз останавливал машину, куда-то удалялся, возвращался, нервничал. Очередной его "выход" завершился неожиданно для меня: он встретился с незнакомцем из буфета гостиницы "Московская". "Значит, "незнакомец", — подумал я, — не является представителем "семерки", ибо московская "семерка" давно покинула область".

Судя по жестам, "шеф" и "незнакомец" о чем-то спорили. Выйдя из машины, я направился к спорящим, рассчитывая услышать хотя бы отдельные кусочки фраз. Все напрасно. "Незнакомец", что-то сказав напоследок "шефу", не видя меня, резко повернулся и направился в магазин. В этот момент я увидел "объект" с приятелем, выходящих из дверей магазина. "Незнакомец" прошел мимо, затем повернулся и последовал за ними. Время бездействия кончилось. Подойдя к "шефу", я спросил:

— Вам помочь?

— Возможно… пошли.

"Объект", "незнакомец", "шеф" и я двигались по центральной улице города. Чуть погодя "объект" с приятелем вошли в крупный по новочеркасским меркам гастроном. Следом — мы. Таким образом, мы все оказались в одном замкнутом пространстве. "Незнакомец" буквально прилип к "объекту", который стоял в очереди кондитерского отдела. "Шеф" прикрыл "незнакомца". Они стояли полубоком друг к другу, лицом к витрине. "Незнакомец" манипулировал руками возле "объекта". Что он делал конкретно, я не видел, но движения рук и какой-то предмет в одной из них помню отчетливо. В любом случае рядом со мной в центре Новочеркасска происходило что-то для меня непонятное. Вся операция длилась две-три минуты.

"Незнакомец" вышел из гастронома, лицо "шефа" преобразилось, он улыбнулся, оглядел зал, увидев меня, кивнул и направился к выходу. Я последовал за ним. На улице "шеф" тихо, но твердо произнес:

— Все, крышка, теперь он долго не протянет.

В машине он не скрывал радости:

— Понимаете, вначале не получилось, а при втором заходе — все окей!

Но тут же осекся, посмотрев на меня и водителя.

В голове стоял какой-то дурман. Фраза "шефа" по-иному высветила ситуацию, свидетелем которой я оказался. Эпизод в гастрономе уже не казался странным и непонятным. Это был финал задуманного высшим карательным органом страны преступления против великого писателя-диссидента. Что я мог сделать? Оставалось только молчать — единственный вариант сохранить жизнь себе и своей семье".

Судя по всему, ликвидатор, который произвел укол Солженицыну, был специалистом своего дела — писатель ничего не почувствовал. И когда спустя всего лишь час ему внезапно стало плохо, он объяснил это обычным недомоганием, связанным с дальним переездом. Между тем Солженицыну становилось все хуже и хуже: сначала у него стала сильно болеть кожа по всему левому боку, а к вечеру на теле появился ожог огромного размера — по левому бедру, левому боку, животу и спине, — а также множество волдырей, самый крупный из которых был диаметром сантиметров 15. На следующий день Солженицын в сопровождении знакомых, у которых он остановился, посетил местную поликлинику. Однако местный врач так и не смог поставить точный диагноз и, чтобы хоть как-то облегчить страдания больного, проткнул волдыри иголкой. Но это только усугубило ситуацию — на теле появились открытые раны. Позднее знакомый врач скажет Солженицыну, что в той ситуации надо было терпеливо смазывать волдыри марганцовкой или специальной мазью. Но врач из поликлиники этого, видимо, не знал.

Несмотря на создавшуюся ситуацию, Солженицын и не думал прерывать свою поездку. В тот же день он с приятелем поехал в Ростов-на-Дону, однако на станции Тихорецкая писателю внезапно стало совсем плохо. Приятель вынужден был посадить Солженицына на обратный поезд в Москву.

В эти же дни ростовская милиция буквально "стояла на ушах" после очередного громкого преступления так называемой банды "фантомасов". Свое название это преступное формирование получило неслучайно. Причиной была большая любовь к фильмам французского режиссера Анри Юннебеля, которые с огромным успехом демонстрировались в Советском Союзе осенью 1967 ("Фантомас", "Фантомас разбушевался") и летом 1968 года ("Фантомас против Скотленд-Ярда"). Два жителя Ростова-на-Дону — Владимир и Вячеслав Толстопятовы, — наверное, и без "Фантомаса" рано или поздно встали бы на путь криминала, однако факт есть факт: именно после встречи с этим героем экрана у братьев созрела идея организовать столь же дерзкую и неуловимую вооруженную банду, как у Фантомаса. Отдавая дань уважения своему кумиру, бандиты даже придумали именной лейбл — значок с надписью "Фантомас". Кроме братьев Толстопятовых, в группировку вошли двое их близких приятелей — Горшков и Самосюк. Стоит отметить, что старший из братьев — Владимир — сразу предупредил подельников, что непосредственно участвовать в нападениях не будет, а возьмет на себя организационную и техническую подготовку преступлений. Будучи талантливым изобретателем, именно Владимир изобрел уникальные автоматы и пистолеты, которые позднее займут свое место в Центральном музее МВД.