Фёдор Раззаков - Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди

Кино на голубом экране: "Четверо из Чорсанга" (премьера 16-17-го), "Непокоренный батальон" (18-го), "Визит Л. Брежнева в США" (д/ф) (19-го), "Закройщик из Торжка", "Зося" (21-го), "Лето рядового Дедова" (22-го), "Кочубей" (24-го), "Запутанные следы" (впервые по ТВ 25-го), "Слуги дьявола" (впервые по ТВ), "Влюбленные" (27-го), "Дуэль", "Мы из Кронштадта" (29-го), "Поклонись огню" (впервые по ТВ 31-го) и др.

Эстрадные представления: 20–29 июля — в ЦПКиО имени Горького сборные концерты с участием Екатерины Шавриной, Кола Бельды, Владимира Макарова, Марии Лукач и др.; 22-го — во Дворце спорта в Лужниках сборные концерты с участием звезд советского кино: Нонны Мордюковой, Бориса Андреева, Всеволода Санаева, Иннокентия Смоктуновского, Олега Анофриева, Георгия Вицина, Людмилы Гурченко, Николая Рыбникова, Зои Федоровой и др.; 23-25-го — в Ждановском ЦПКиО свои психологические опыты демонстрировал Вольф Мессинг; 29-го — в "Эрмитаже" выступала французская певица Изабель Обрэ.

Новинки фирмы "Мелодия": миньоны — "Музыка А. Рыбникова из кинофильма "Остров сокровищ"; "Музыка М. Таривердиева из кинофильма "Король-олень"; "Поет Майя Кристалинская", песни: "Не повторяется такое никогда" (С. Туликов — М. Пляцковский), "Одноклассники" (В. Дмитриев — М. Пляцковский), "Ивы России" (Ю. Степанов — Г. Иванов), "Счастливый день" (В. Дмитриев — М. Рябинин); диски — "Песни Марка Фрадкина" ("Течет Волга" (Л. Ошанин) — Л. Зыкина, "Там, за облаками" (Р. Рождественский) — "Самоцветы", "Увезу тебя я в тундру" (М. Пляцковский) — "Самоцветы", "За того парня" (Р. Рождественский) — Л. Лещенко, "Добрые приметы" (Е. Долматовский) — "Самоцветы", "Песня о любви" (Н. Доризо) — К. Шульженко, "Отец и сын" (Р. Рождественский) — И. Кобзон и др.; "Танго Оскара Строка" ("Танго", "Лунная рапсодия" (Н. Лобковский) — Ю. Морфесси, "Былое увлеченье" (О. Строк) — К. Шульженко, "Черные глаза" (О. Строк), "Скажите, почему" (О. Строк) — В. Трошин и др.

Шукшина обвиняют в жестокости. Никита Михалков в Марфино: трудные съемки. Ветераны футбола в турне по глубинке: талант не пропьешь. Чем питалась номенклатура: меню столовой ЦК КПСС. Гибель зампрокурора Москвы. ЧП в Москве: под откос на автобусе. Как Эльдар Рязанов снимал посадку самолета. КГБ охотится за книгой "Архипелаг ГУЛАГ". Страна смотрит "Семнадцать мгновений весны". Трудная жизнь Якова Брежнева. Андрей Макаревич: крымский десант. Любовь Виролайнен на операционном столе. Большой переполох в Сочи, или Оргазм американки. Галич в гостях у Сахарова. Съемки "Агонии": как Климов у Петренко зуб вырывал. "Семнадцать мгновений весны": актерская слава. Олег Даль в роли советского разведчика. "Рожденная революцией": как Евгений Жариков сломал сопротивление Натальи Гвоздиковой. Юрий Сенкевич у руля "Клуба кинопутешествий". В Москве поймали контрабандистов. Приключения Эльдара Рязанова в Италии. Евгений Чазов на Лубянке: как спасти Брежнева. Самоубийство Воронянской. Президент-людоед лечится в Москве. Скандальное турне хоккейной команды "Крылья Советов". Как диссиденты Якир и Красин сдали своих. Рязанов в Италии: скандалы продолжаются. Сорок академиков против одного Сахарова. Живодеры столицы. Якир и Красин: по шесть лет каждому. Встреча с Андроповым.

Как мы помним, в середине июля в Москву из Вологодской области вернулась съемочная группа фильма "Калина красная" во главе с Василием Шукшиным. Ей теперь предстояло отснять на "Мосфильме" павильонные эпизоды. Сняв до конца июля эпизоды в декорации "дом Байкаловых", съемочная группа стала обживать другую — "воровская малина". Это туда в начале фильма Егор Прокудин приходит, безрезультатно промыкавшись весь день по разным адресам. Братва встречает Прокудина с распростертыми объятиями. Но тут "малину" окружает милиция, и все рассыпаются веером в разные стороны.

Между тем параллельно со съемками Шукшин решил вновь попытаться пробить идею с постановкой фильма "Степан Разин". Ему показалось, что сейчас самый подходящий момент для этого, поскольку большая часть "Калины красной" была уже снята. Но его надежды были напрасными. Здесь была та же ситуация, что и в случае с фильмом Глеба Панфилова "Жанна д'Арк": Госкино боялось поручать разработку столь идеологически щекотливых тем таким

"неблагонадежным" режиссерам, как Шукшин и Панфилов. Чиновники знали, что многие творческие работники под видом вроде бы далеких от современности тем умудряются в своих произведениях поднимать самые горячие проблемы сегодняшнего дня. Шукшин и Панфилов были именно из таких людей. Однако и отказать им впрямую чиновники не могли — у обоих режиссеров было имя, прославившее их далеко за пределами страны. Поэтому был избран иной путь: под видом всевозможных сценарных поправок тянуть время до бесконечности.

Одна из главных претензий, предъявляемых Шукшину и Панфилову, заключалась в том, что их сценарии перенасыщены всевозможными жестокостями. Чтобы читателю было понятно, о чем идет речь, приведу отрывок из докладной в ЦК КПСС по поводу "Степана Разина", направленной зампредом Госкино В. Баскаковым 3 августа:

"Сценарная редакционная коллегия Комитета по кинематографии с участием внештатных членов — режиссеров и критиков — рассмотрела сценарий. Он был признан интересным в тематическом отношении, содержащим отдельные яркие, талантливые сцены. Вместе с тем сценарная редколлегия указала на крупные недостатки сценария идейно-художественного порядка — нагнетание жестокостей, принижение образа Разина и т. п.

В своем отзыве на сценарий член редколлегии критик Р. Юренев писал: "Первое, на что хотелось бы обратить внимание, — это чрезмерная жестокость многих сцен. Я понимаю, что и вольница, и ее преследователи, и каратели… но сцены расправы Разина с безоружными пленными в Астрахани, смачные удары топоров и сабель, надругательство над раненым Прозоровским… — кажутся мне чрезмерными. Их читать трудно, и видеть будет нестерпимо. Жестокость можно показывать и менее лобовыми средствами. Модное стремление молодых режиссеров к натуралистическому показу жестокостей, убийств, пыток, членовредительства испортило многие талантливые сцены в фильме А. Тарковского "Андрей Рублев"… (Кстати, именно после этой картины Госкино ужесточило свой подход к лентам исторической тематики. — Ф.Р.)

Понимаю, что исторические события бывали подчас весьма суровы, что изображать их в идиллическом стиле нельзя, но я все же хотел бы предостеречь Шукшина от излишнего любования жестокостями, ранами, смертями, кровью. Чрезмерное обилие всяких ужасов на экране может сделать фильм нестерпимым зрелищем и, что еще хуже, может создать извращенный образ народа. Русские бунтари, даже вольные разбойнички, не были чингисхановскими истребителями всего живого — они знали и великодушие, и жалость. Смягчая жестокие сцены, я смягчил бы и язык. Уж слишком много матерщины, ерничества…"