Фёдор Раззаков - Жизнь замечательных времен. 1970-1974 гг. Время, события, люди

В это время я познакомилась с молодым человеком, который предложил мне выйти за него замуж и уехать в Америку. Я подумала и, хотя фильм был уже почти наполовину отснят, решила уехать подальше от неразрешимой проблемы.

Моя сестра почувствовала, что я вот-вот совершу глупость, о которой потом буду жалеть. И когда я в очередной раз собралась на свидание к своему воздыхателю, Мила встала у двери и сказала, что не выпустит меня из квартиры. Я возмущалась, кричала, что давно совершеннолетняя и что она не имеет права вмешиваться в мою личную жизнь! В самый разгар нашего с ней спора вдруг раздается звонок в дверь и входит Жариков. Сестра, оказывается, тайно пригласила на серьезный разговор Женю. Увидев его, я поняла, что Америки мне не видать!..

Мила усадила нас за стол и без всяких предисловий поставила перед Женей вопрос ребром: "Выбирай, остаешься со своей женой или с Наташей. Женя, ты измотал их обеих. Так нельзя!" Если бы не она, не знаю, как бы сложились наши судьбы… Вскоре я развелась с мужем, а бывшая жена Жени подала на него в суд. В этот смутный период случилось страшное несчастье — умер мой папа, и беда сблизила нас еще сильнее — Женя не отходил от меня ни на шаг. Вскоре мы поженились…"

В эти же дни в Москве в очередной раз гостит американка Ирина Керк, посредница в общении американского адмирала в отставке Джексона Тэйта с его бывшей возлюбленной Зоей Федоровой и дочерью Викторией. На этот раз Ирина приехала всего лишь на десять дней и привезла от Тэйта множество подарков. Увидев их, Виктория разрыдалась: во-первых, от счастья, во-вторых, от невозможности отправить отцу нечто подобное, поскольку в столичных магазинах продавались убогие изделия. В итоге пришлось ограничиться набором деревянных кубков в традиционных красных, черных и золотых тонах.

А еще через пару дней Виктория в компании с известным диссидентом Михаилом Агурским отправилась на Центральный телеграф и заказала разговор с Оранж-Парком во Флориде, где жил ее отец. Момента, когда телефонистка наконец соединила Москву с Флоридой, пришлось ждать около 45 минут. Но когда разговор начался, нервы Виктории не выдержали. Поскольку английского она совсем не знала, Агурский набросал ей несколько слов на клочке бумаге. Но едва Виктория услышала на другом конце провода голос отца, как ее стали душить рыдания, и она, вымолвив всего лишь несколько слов, бросила трубку и выбежала из кабинки. Правда, перед этим она все-таки поняла фразу, сказанную отцом: он обязательно позвонит ей в день ее рождения, в январе.

На следующий день после этого Виктория отправилась на "Мосфильм" и попросила у руководителя объединения, в котором работала, написать ей характеристику для того, чтобы съездить в Америку на встречу с отцом. Но руководитель заявил, что такая характеристика выдается только после того, как кандидата на загранпоездку обсудит собрание коллектива. Виктория вспыхнула:

— Мне не нужен положительный или отрицательный ответ. Я не прошу у вас разрешения на выезд. Работать там я не собираюсь. Хочу повидаться с отцом, а ему без разницы, что вы напишете в своей бумажонке.

Но руководитель был неумолим:

— Может, вашему отцу и без разницы, но, если подтвердится, что ваша репутация… не очень… вы никуда не поедете. Так что ждите, когда мы все обсудим.

Театр сатиры находится на гастролях в Праге (приехал туда 18 ноября). Труппа отправилась в Чехословакию почти в полном составе, в том числе на гастроли взяли и Татьяну Егорову, которую до этого (в октябре — ноябре) "прокатили" с поездкой в Италию. На пражских гастролях на краткий миг вновь вспыхнул роман между Егоровой и Андреем Мироновым. Как вспоминает сама актриса, инициатива сближения исходила от Миронова: якобы он подошел к ней во время официального приема в банкетном зале гостиницы и сообщил: "Теперь я холост и надеюсь, вы не откажетесь выпить со мной чашечку кофе. Немедленно уходим отсюда". Они и ушли — в номер Миронова. Далее послушаем рассказ самой Т. Егоровой:

"Посреди номера стоял открытый чемодан, рядом с чемоданом стояла я, совершенно голая, в сапогах, и он, вытаскивая один за другим бесконечное количество разноцветных шелковых итальянских платков, завязывал их на всех частях моего тела. Платками были перевязаны руки у предплечий, локти, кисти, шея, наискосок, как шаль, платок закрывал одну грудь, а другая — вызывающе торчала, еще один платок лег на бедра, я качнула ими, пошла танцевать восточный танец. Не снимая этого наряда, я пила кофе, курила сигареты — внутри происходили бурные монологи, в движениях была осторожность, глаза блестели грустной радостью.

— Что будет дальше? — сказали мы в один голос.

Мы лежали, обняв друг друга. Было неясно — смеемся мы или плачем, и он все вскрикивал:

— Таня! Это ты? Не может быть! — трогал меня руками, как слепой, все повторял до утра: — Таня? Это ты? Неужели это ты, Танечка? Да развяжи ты эти платки, наконец…"

А теперь из Праги перенесемся в Москву. В четверг, 28 ноября, в газетах появилось сообщение, что в хоккейном клубе "Динамо" произошла смена на тренерском мостике: место многолетнего тренера команды Аркадия Чернышева (руководил клубом с 1946 года — 28 лет!) занял 34-летний тренер Владимир Юрзинов (играл за "Динамо" в 1957–1972 годах). Стоит отметить, что главной причиной смены наставников в "Динамо" был не возраст Чернышева — 60 лет, а то, что начало нового сезона команда при нем полностью провалила. На конец ноября из 10 команд "Динамо" занимало в турнирной таблице 8-е место, чего не было за все 28 лет существования этого популярного хоккейного клуба. За последний месяц команду потрясли сразу несколько скандалов. Самый громкий был связан с хоккеистом Юрием Чичуриным, который в начале ноября… бесследно пропал из поля видимости одноклубников. Где только его не искали, но найти так и не смогли. А десять дней спустя пропавший внезапно объявился сам и сообщил, что был… у родственников в Подмосковье. Из команды его тут же отчислили. Короче, не самые лучшие времена переживал в те дни хоккейный клуб "Динамо".

29 ноября в Москве сыграли свадьбу ныне известный тележурналист Евгений Киселев и Мария Шахова. Эта пара познакомилась давно — еще в школе, где они учились в одном классе. В апреле 71-го Киселев объяснился Маше в любви, и с тех пор они практически не расставались. Это была красивая любовь. Как вспоминает М. Шахова, "я помню, как разговаривала с Женей по телефону ночами, накрывшись одеялом, чтоб не было слышно. Вернувшись из школы, мы начинали бесконечно друг другу звонить, чем, видимо, сводили с ума своих родителей.

А когда я заболевала, учителя говорили: "Ну теперь заболеет и Киселев: вчера на перемене они ели одно яблоко на двоих".