Барбара Такман - Загадка XIV века

Двести лет спустя герцог де Сюлли, глава правительства при Генрихе IV, охарактеризовал правление Карла VI как «время, богатое мрачными событиями… похоронившее хорошие законы и мораль Франции».

В то время как в мае-июне 1393 года в деревушке возле Аббевиля шли мирные переговоры, де Куси совещался с папой Климентом в Авиньоне. Он уехал туда после того, как уладил савойскую ссору. Миссия его заключалась в том, чтобы в ближайшие два года посадить на римский престол Климента и отдать французам Папскую область, преобразованную в королевство Адрия. Решение обеих задач зависело от поддержки Джан-Галеаццо Висконти, чья заинтересованность в предприятии состояла не столько в судьбе папства, сколько в экспансии Милана. Хотя лично он и был религиозен, но, похоже, не привержен ни одному, ни другому папе, да и схизма волновала его лишь возможностью воспользоваться ею в собственных интересах. Заключив союз с Францией, он намеревался совместно подорвать могущество Флоренции и Болоньи.

Человек аналитического ума, богатый, меланхоличный Джан-Галеаццо был мастером средневековой реальной политики ( realpolitik ) в Италии. Он подчинил своей воле и власти весь итальянский север, включая Верону, Падую, Мантую и Феррару, нащупывал дорогу к Тоскане и Папской области, возможно, прицеливался к королевству Ломбардия и даже к объединенной Италии — либо просто пробовал силы за геополитической шахматной доской того времени. Что до схизмы, он лавировал между своими миланскими под данными, лояльными римскому папе, и французскими партнерами, что означало возвышение Климента. Как он надеялся проплыть между этими берегами, неясно. Однако именно он оживил идею, заключавшуюся в том, что Франции не следует отказываться от королевства Адрия во главе с его зятем Людовиком Орлеанским. Эту схему — которая и была целью миссии де Куси — раскритиковал семидесятилетний посол Висконти в Париже Никколо Спинелли, один из лучших дипломатов той поры. Спинелли говорил, что Папская область испытывает ненависть к папскому престолу. За тысячу лет с папского почина были развязаны самые яростные войны, но мира священники так и не обрели и вряд ли когда обрящут. Лучше будет, если они скинут с себя это ярмо, поскольку оно есть бремя не только для клириков, но и для всех христиан, особенно для итальянцев.

Убеждать в этом французов не требовалось, однако они хотели, чтобы королевство официально передали Людовику в качестве папского феода, прежде чем приступать к физическому завоеванию Адрии. Папа, однако, намеревался до поры удерживать под контролем всю Папскую область. Де Куси, признанный переговорщик и француз, лучше всех был искушен в лабиринте итальянской политики, а потому еще до похода именно ему поручили убедить Климента в выделении королевства из Папской области. В этой миссии де Куси сопровождал епископ Нуайона, член королевского совета, прославившийся ораторскими талантами, а также секретарь короля Жан де Сен, который вел протокол. Де Куси и епископ объяснили папе, что на чудо надеяться не следует и только интервенция Франции сможет покончить со схизмой, в одиночку Климент ничего не сделает. Если папа пожалует Людовику королевство Адрия, он сможет получать с этой территории твердый ежегодный налог, чего еще не бывало с тех пор, как папа переселился в Авиньон. Король Франции, сказали посланники, рекомендует на этот поход своего брата как человека, которому по силам осуществить завоевание, поскольку «он молод и здоров»; к тому же у него будет помощь герцога Миланского.

Климент заартачился: ему не хотелось, чтобы его называли «истребителем папского наследия». Десять лет тому назад, когда он давал разрешение герцогу Анжуйскому, его это не беспокоило, однако теперь он мало верил в способности французов. Пригласили на совет трех французских кардиналов, в том числе и Жана де ла Гранжа, кардинала Амьена, того, кто однажды напугал Карла VI одержимостью бесами. Климент хотел, чтобы ему дали точные ответы: сколько денег и сколько людей привлечет к своей кампании Франция, и как долго они пробудут в Италии? Он хотел, чтобы святейшему престолу направили две тысячи военных под командованием лучших капитанов и аристократов, а также чтобы на протяжении трех лет каждый год выплачивали по шестьсот тысяч франков. Смущенные посланники ничего ему не могли обещать, ведь на сей счет у них никаких распоряжений не имелось. Кардинал де ла Гранж непринужденно предложил: пусть герцог Орлеанский начнет кампанию и по мере продвижения захватит ту землю, на которую претендует. Де Куси и епископ пробыли у папы шесть недель, но добились лишь обещания Климента отправить своих посланников в Париж для дальнейших переговоров.

Во Франции их ожидало известие о неудаче заключения мира и о новом приступе безумия у короля, что усилило борьбу между герцогами Бургундским и Орлеанским и ослабило желание пойти «насильственным путем». Не уладив отношений с Англией, французы не могли пойти в Италию. И в самом деле, когда англичанам стало известно о планах французов, они предупредили, что нарушат мирный договор, если Франция поднимет оружие против папы римского. Не доверяя военной партии Глостера, французы отправили герольдов с приказом усилить оборону и отремонтировать разваливающиеся крепостные стены. Снова стали тренировать лучников, был издан приказ о запрещении игр. Теннис, которым стали заниматься простолюдины, подражая аристократам, и колф — разновидность хоккея на траве, популярная среди буржуа и редко обходившаяся без переломов, — а также игры в кости и в карты были запрещены в надежде на то, что солдаты будут больше практиковаться в стрельбе из луков и арбалетов. То же самое предпринял Карл V в 1368 году, и это доказывает, что правители сознавали слабости французских лучников.

Дело не в умении, проблема состояла в том, что французская тактика ведения боя не уделяла лучникам сколько-нибудь серьезного внимания. У французов не были приняты совместные действия лучников и рыцарей; арбалетчиков они нанимали, но использовали редко. Причина крылась в презрении к простонародью и в страхе перед тем, что они возьмут первенство над рыцарями. К 1393 году добавился и страх перед бунтом. После того как лук и арбалет сделались весьма популярными, аристократы настояли на том, чтобы запрет на игры был отменен: они боялись, что простые люди повернут оружие против них. По иронии судьбы, они попали в распространенную ловушку, когда один своекорыстный интерес перечеркивает другой.

Вокруг Voie de Fait начал нарастать конфликт интересов. Флорентийцы направили в Париж шестнадцать послов — они не хотели альянса французов с Джан-Галеаццо и нашли себе союзника в лице герцога Бургундского. Из-за своих фламандских поданных тот никогда не был ярым сторонником Климента и уж точно не собирался помогать папе в его притязаниях на Рим, поскольку это означало, что Людовик становился королем Адрии, а к тому же и регентом. Герцог, в свою очередь, нашел себе союзницу в лице королевы Изабо, хотя он ее и презирал. Та была готова сойтись хоть с дьяволом, лишь бы доставить неприятности Джан-Галеаццо.