Барбара Такман - Загадка XIV века

Герцог не вызвал французов на решительный бой, хотя в этом отношении англичане обычно превосходили соперника, и не выбрал прямой путь на юг, где он встретился бы с войском Дюгеклена. Вместо этого он пустился в обход, за Париж, и двинулся в долгий мародерский марш через Шампань и Бургундию, через горный массив Оверни. Спустя пять месяцев, одолев почти тысячу миль, он добрался до Аквитании. Вероятно, как и Ноллис, он вознамерился причинить стране наибольший ущерб и хотел отвлечь французов от организации возможного вторжения в Англию. Возможно также, что герцог просто искал рыцарских приключений и добычи, которой он покрыл бы военные расходы, слишком тяжелые для государства.

Проходя по восемь или девять миль в день в обычном трехрядном построении — так было легче прокормиться за счет противника и собрать добычу, — армия громила все на своем пути, провоцируя ответные действия французских рыцарей. Эта тактика провалилась в связи со строгим запретом Карла ввязываться в схватку и в связи с тем, что население попряталось за стенами укрепленных городов. Началась осень с ее холодом и дождями; провизия заканчивалась, лошади голодали и умирали, трудности перешли в невзгоды, а невзгоды — в лишения. Люди герцога Бургундского, следуя за английской армией, подбирали отставших, сопротивление местного населения приносило англичанам все больше потерь; а Дюгеклен устраивал на юге засады. Ноябрь застал англичан на продуваемом всеми ветрами плато Оверни: потерявшие лошадей рыцари плелись пешком, некоторые побросали проржавевшие доспехи, другие, войдя в Аквитанию, просили милостыню. Измученная армия, добравшаяся в Рождество до Бордо, потеряла половину солдат и почти всех лошадей.

Старая Аквитания оказалась в руках англичан, но хотя она осталась в первоначальных границах, то, что было утрачено, уже не восстановили. К 1374 году договор в Бретиньи отменили. У Англии, за исключением Кале, осталось не больше территорий, чем было до Креси. Без финансов у англичан не было возможности содержать территорию, не на что кормить армию. Когда война возобновилась, они не смогли удерживать регионы, население которых было враждебно к ним настроено. Не помогало и военное превосходство, потому что противник уклонялся от открытого боя. В августе 1374 года король Эдуард объявил о готовности заключить перемирие.

Пришло время действовать для обеих сторон. Умница Карл V и Дюгеклен с его оригинальной тактикой выработали стратегию, основанную на прямой антитезе борьбы за честь — главном принципе рыцарства. Хронисты того времени пытались сделать из Дюгеклена идеального рыцаря, а биограф Карла — Кристина Пизанская — славила его за все, кроме реального вклада короля в историю, но на самом деле именно нерыцарские качества этих двух здравомыслящих людей помогли Франции избежать уничтожения. Карл добился в войне своей цели, хотя и за счет разграбленной и измученной страны. После нескольких уверток он согласился послать своих представителей на мирные переговоры в Брюгге.

Мирные переговоры в Брюгге закончились ничем, потому что англичане намеревались вернуть под свой суверенитет прежние владения во Франции, а Карл V столь же решительно настроился на возвращение Гиени, уступленной в Бретиньи. Его юристы утверждали, что уступка суверенитета не имела законной силы, поскольку нарушала святую клятву феодальной присяги, а посему Черный принц и король Англии виновны в бунте, сравнимом с тем, что устроил против Бога Люцифер. Карл продемонстрировал свою приверженность закону, но на англичан это никакого впечатления не произвело. Чтобы не понапрасну завершить переговоры, которые герцоги Бургундский и Ланкастерский устроили с большой пышностью, заключили перемирие на один год, с июня 1375 года, и при условии возобновления переговоров в ноябре.

Французские бриганды, оставшиеся из-за перемирия безработными, снова принялись грабить население, которое они же недавно освободили. Более чем за год до этого, в январе 1374 года, королевское правительство радикальным указом попыталось обуздать вольницу наемников. Указ предусматривал создание системы «легальных» отрядов с фиксированным жалованием и с назначенными королем командирами. Под угрозой наказания они должны были отказаться от грабежей и отвечать за поведение своих людей. Попытка была разумной, но наемники вросли в военную систему, которую требовалось либо выкорчевать, либо приручить. И в итоге бриганды продолжали грабить население.

Король, крайне обеспокоенный этой ситуацией, обратился к своим советникам. Они отправились к сиру де Куси. Предполагалось, что он станет новым Крысоловом, которому придется вывести из Франции отряды наемников.

Тяжба де Куси с австрийскими герцогами и его намерение продолжить эту тяжбу были хорошо известны. Де Куси мог послужить Франции, не будучи при этом связанным с Англией. Предложение, которое ему сделали управляющий и казначей короля — Бюро де ла Ривьер и Жан Лемерсье, — заключалось в следующем: если он возьмет на службу двадцать пять бригандов из разных районов Франции и поведет их против габсбургских герцогов, король выдаст 60 000 ливров на оплату кампании. В особенности королю досаждали свирепые бретонцы, сторонники Дюгеклена и Клиссона, которые продолжали разбойничать и после окончания войны.

У де Куси имелся опыт общения с наемниками в Ломбардии, и он знал об опасностях и ненадежности, которые подстерегали командующего такими отрядами, даже если этот поход сулил замечательные перспективы достижения собственной цели. На тот момент де Куси было 35 лет, и он был достаточно богат, чтобы ссудить деньги герцогу Беррийскому, но не финансировать кампанию против Габсбургов из собственных ресурсов. Де Куси принял предложение.

Среди командиров, вставших под знамя де Куси, был брат коннетабля — Оливье Дюгеклен, который захватывал и разорял земли герцога Беррийского, и его кузен Сильвестр Буд, командир бретонских наемников, бывших проклятием папы и бедствием Авиньона: они уничтожили даже зерно, которое в 1375 году король прислал населению для спасения от голода. Напрасно папа вел переговоры, умолял, платил, отлучал от церкви. Вот и теперь он заплатил бретонцам 5000 франков и согласился аннулировать отлучение от церкви, если наемники пойдут с де Куси. «Великий ужас» покатился по Бургундии, когда они двинулись на север, к левому берегу Роны. Глашатаи оповещали об их продвижении, города и деревни рассылали гонцов, зовя на помощь. Словно свирепая саранча пронеслась в июле через Шампань, а в августе, заодно с присоединившимися отрядами, бретонцы подчистили Лотарингию и в сентябре вошли в Эльзас, габсбургский домен империи.