Владимир Цветов - Отравители из Тиссо

Слишком свежи были в памяти у участников комитета воспоминания о произволе предыдущей правительственной комиссии, что выдавала сертификаты на признание у них «болезни минамата», слишком глубокий след оставили унижения и издевательства, которыми сопровождала комиссия выдачу «денежных подарков». Новая комиссия наверняка окажется такой же, размышляли участники комитета, и у большинства опустились руки, исчезла воля добиваться справедливости. 73 семьи вышли из комитета, предоставив судьбе и «Тиссо» распорядиться их будущим, их жизнью. 39 участников комитета остались думать, что делать дальше. Их опять обманули те, кому они привыкли безоглядно верить и беспрекословно подчиняться: корпорация «Тиссо» и власти. Надо принимать решение. Но каким оно должно быть, это решение? Оставшиеся участники комитета старались не глядеть друг на друга. Кто произнесет слова, которых все боялись и все ждали?

— Хватит! Хватит терпеть! Я поднимаюсь против «Тиссо» и против властей!

Это сказал Эйдзо Ватанабэ. Он и возглавил семьи, подавшие на «Тиссо» в суд.

Эйдзо Ватанабэ не рыбачил и не возделывал землю. Он торговал вразнос. В Минамата, в соседних поселках и деревнях привыкли к веселому разбитному торговцу, на тележке которого всегда можно было найти сладости, пирожки с соевой начинкой, нитки, пуговицы, тесемки для гэта — национальной японской обуви и прочие товары, доставлявшие радость детям и необходимые в быту взрослым.

— Когда врач сказал, что у меня «болезнь минамата», мне показалось, это смертный приговор, — рассказывал Эйдзо Ватанабэ. — Но смерть обошла меня. Она забрала бабушку и замахнулась на мать, отца, жену и детей — «болезнь минамата» поразила их тяжелей, чем меня. Почему «Тиссо» отравила мою семью, разобраться я не мог. Проучился я всего восемь классов. — Лицо Ватанабэ тронула смущенная улыбка. — И в школе не отличался особыми успехами. «Тиссо» лишила меня возможности работать, кормить семью и отказалась заботиться о нас. — Голос Ватанабэ зазвучал уверенно и громко. — И у меня не осталось иного выхода, как защищаться. Затравленный и прижатый к стене котенок, и тот превращается в льва. — Ватанабэ снова улыбнулся.

Адвокаты, присланные Генеральным советом японских профсоюзов, помогли больным составить иск. 14 июля 1969 года предъявляя его от имени 39 семей, Ватанабэ в окружном суде префектуры Кумамото сказал:

Природа дала нам руки, чтобы трудиться. Дала глаза, чтобы видеть солнце. Уши, чтобы слышать шум моря и пение птиц. Сознание, чтобы радоваться жизни. «Тиссо» отобрала все: способность работать, видеть и слышать мир, наслаждаться жизнью. «Тиссо» убила многих из нас. Есть ли преступление более тяжкое? И еще я хочу спросить вас, господин судья. Если мы выиграем дело и «Тиссо» выдаст нам деньги на жизнь и лечение, можно ли будет считать, что справедливость полностью восторжествует? А кто заплатит за последствия загрязнения среды в государственном масштабе?

За три месяца подготовки к борьбе в суде жители поселка Мина-мата повзрослели в социальном отношении сразу на десяток лет.

Корпорация построила свою защиту на лжи и коварстве. «Главный пункт обвинения заключается в том, что корпорация ответственна за возникновение «болезни минамата». Однако в то время, когда завод приступил к производству ацетальдегида, наука не была в состоянии предсказать последствия сброса промышленной воды в залив», — утверждали защитники, нанятые «Тиссо». Защитники говорили неправду. Еще в 1932 году Дзюн Ногути принял меры для сохранения в тайне факта использования в производственном процессе ртути. Ногути еще тогда постарался, чтобы о сбросе ртути в залив не узнали жители Минамата.

«Корпорация применяла самые эффективные средства для очистки сточной воды», — доказывали защитники, и снова в их словах отсутствовала истина. Адвокат обвинения спросил у директора завода Эйити Нисида, которого истцы заставили явиться в суд:

— Считаете ли вы, что вода, проходившая через фильтровальную установку, становилась безвредной?

— Я. Видите ли… — замялся Нисида и, отводя глаза от скамьи, где сидели Эйдзо Ватанабэ и его товарищи, еле слышно произнес: — Не знаю.

— Я спрашиваю, становилась вода безвредной или нет? — добивался адвокат четкого ответа.

— Видите ли, я в то время думал, мне тогда казалось, что, пропустив воду через фильтровальную установку, мы очистим ее, но… — мямлил Нисида.

— То есть вы не знали точно, очищается вода или нет?

— Да, не знал, — выдавил из себя Нисида.

Позже, на другом судебном процессе, где Нисида займет место не свидетеля, а подсудимого, выяснится ложь директора завода. Он знал, что фильтровальная установка не удаляет всю ртуть из сточной воды. И годы спустя после пуска установки концентрация ртути в волосах жителей поселка Минамата по-прежнему достигала 300 ррм. Контрольные замеры, проведенные в столице префектуры — городе Кумамото, наличия ртути в волосах людей не показали.

«И наконец, остается в силе соглашение между жителями Минамата и корпорацией о «денежных подарках». — Защитники бросили на судейский стол еще один аргумент. — Жители Минамата обязались по этому соглашению никогда больше не предъявлять претензий к «Тиссо».

В зале суда раздались возгласы негодования. Но как доказать, что корпорация, вынуждая подписывать соглашение о «денежных подарках», шла на заведомое вероломство, ибо уже имела полное представление о причинах «болезни минамата» и, следовательно, о степени ответственности за смерть и увечья жителей Минамата? Помощь истцам пришла оттуда, откуда они меньше всего ожидали. Заговорил Хадзимэ Хосокава, бывший главный врач больницы при заводе в Минамата.

Хосокава умирал. Умирал медленно и тяжело. Показания он дал, лежа в постели. Это была скорее исповедь человека, с чьих глаз спала повязка, которую он добровольно носил всю жизнь.

— В Минамата меня называли «псом корпорации» и были правы, — начал Хосокава, присягнув, как требует судебная процедура, что станет говорить правду и только правду. — Я первым доискался до причины «болезни минамата» и скрыл ее от людей. Преданность корпорации я поставил выше врачебного и человеческого долга и сделался соучастником преступления. — Хосокава свидетельствовал, тщательно подбирая слова, стараясь последовательно и точно излагать факты. — 7 октября 1959 года, то есть за два с лишним месяца до подписания соглашения о «денежных подарках», у подопытной кошки номер 400, которой я ввел пробу воды с компонентами ртути, появились симптомы «болезни минамата». «Пес корпорации» не позволил, однако, обидеть хозяев.

…Вся жизнь доктора Хадзимэ Хосокава была связана с «Тиссо». Ему, молодому врачу без связей и без практики, корпорация дала место, продвигала по службе, вплоть до высокой должности заведующего больницей при заводе в Минамата. И Хосокава испытывал сыновнюю благодарность к хозяевам «Тиссо». Он близко сошелся с некоторыми из них. Когда он видел своих детей, играющих с сыновьями и дочерьми директора и управляющих, слезы признательности туманили его глаза. Признательности за то, что элита не гнушается общаться с выходцем из небогатой и никому не известной семьи. Тщательным выполнением обязанностей платил Хосокава корпорации за доброту.