Арсений Рагунштейн - Сокровища погибших кораблей

В июле 1738 года в бухту Виго прибыла французская судоподъемная экспедиция, возглавляемая Александром Губертом. После тщательных промеров были определены места, где лежали шесть затонувших кораблей. Выбор пал на галеон, находившийся на глубине всего шести метров во время отлива Судно поднимали с помощью строп, деревянных понтонов, шпилей и двадцати двух толстых пеньковых канатов. Наконец после двухлетних трудов, в феврале 1742 года, его так близко подвели к берегу, что при отливе трюм оказался сухим. Это был испанский галеон «Тохо» водоизмещением около 1200 тонн. Но, кроме 600 тонн каменного балласта, двенадцати чугунных пушек, нескольких сот ядер и десятка мешков ржавых гвоздей, на нем ничего не нашли. В итоге, потратив на экспедицию более двух миллионов франков, французы ни с чем покинули бухту Виго.

После них там появились англичане. Одному из них, Уильяму Эвансу, посчастливилось поднять серебряные слитки, оцененные в несколько сотен фунтов стерлингов. Сумма, конечно, была незначительной. Главное же заключалось в том, что его находки вселяли надежду. Возможно, ему удалось бы обнаружить и другие ценности, но Испания неожиданно запретила искать сокровища в своих территориальных водах представителям нации, потопившей испанские корабли. Вероятнее всего, испанцы просто опасались, что в конечном итоге огромные сокровища уплывут у них из рук, а воспользуются ими потомки тех людей, кто уже однажды пытался прибрать их к своим рукам

В 1748 году португалец Антонио Ривера сумел поднять, как полагают, около двухсот тысяч золотых монет, что стало настоящим рекордом для последующих кладоискателей в бухте Виго. Далее почти восемьдесят лет никаких водолазных работ в бухте не велось, хотя местные жители время от времени совершали туда скоротечные вылазки — ныряли к остовам затопленных судов, пытаясь что-нибудь обнаружить в мутной воде.

В 1825 году в бухту вошел бриг «Энтерпрайз». На его борту находился водолазный колокол новой конструкции, не только позволявший дольше оставаться под водой, но и, что очень важно, дававший акванавту хороший обзор дна Капитану брига Диксону пришлось работать в нем, в то время как на палубе вооруженные испанцы с нетерпением ждали своей доли добычи. Спустя несколько дней бриг исчез из бухты также внезапно, как и появился. Пошли слухи, что с помощью колокола англичане смогли поднять значительное количество золота, после чего, напоив охрану, подняли паруса и сбежали.

В конце 50-х годов XIX века правительство Испании продало право на поиски сокровищ французскому дельцу Давиду Лэнгленду, который уступил его, конечно не без выгоды для себя, парижскому банкиру Сикарду. Поскольку денег на экспедицию у парижанина не хватало, он в свою очередь обратился за помощью к преуспевающему банкиру Ипполиту Магену. Тот тщательно проверил рассказанное Сикардом, по данным старых испанских архивов, а также провел дополнительное расследование в Париже. Очевидно, результаты были положительными, потому что он согласился финансировать экспедицию. Однако при ее организации возникло неожиданное препятствие в лице известного в то время в Англии специалиста по водолазным работам капитана Гоуэна. Оказалось, что оборотистый Лэнгленд ухитрился продать право на подъем ценностей еще и ему. Причем Гоуэн уже успел распродать в Лондоне много акций своего предприятия.

Пока улаживалось возникшее недоразумение, шло время. Наконец, после весьма продолжительной подготовки, Маген приступил к обследованию затонувших галеонов. Старый испанский рыбак, который принимал участие в работе экспедиции капитана Диксона, за приличное вознаграждение показал, где на дне лежат пять судов. Чтобы получить более точные сведения и вместе с тем сохранить тайну, Маген приказал завинчивать смотровое стекло шлема готовившегося к спуску водолаза раньше, чем будет снят шлем его товарища, поднявшегося на палубу. Таким образом, ни один из них не мог услышать, что рассказывали после погружения другие водолазы. Неизвестно, сыграло ли это какую-то роль, но за двенадцать дней было обнаружено десять кораблей.

Вскоре из Франции начало прибывать водолазное оборудование. В него входили подводный электрический фонарь, весивший чуть ли не полтонны, и подводная наблюдательная камера, вмещавшая двух человек. Первой находкой стала старинная пушка с забитым пробкой дулом, в котором еще сохранился воздух. Затем водолазы извлекли двести ядер, медный сосуд, топор для абордажного боя, рукоятку от кортика, серебряный бокал, футляр от трубки и мешочек бразильских орехов. Все это лежало среди остатков галеона, который местные жители почему-то называли «Мадерой».

Начавшиеся осенние штормы заставили водолазов прекратить работы на этом судне и перейти на галеон «Ла Лигура», который затонул в глубине бухты. Здесь они смогли добраться до судового лазарета, где обнаружили несколько медных тазов и стеклянных сосудов. Когда корпус судна взорвали, к числу находок прибавились компас и железная чаша. А вот золота и серебра, увы, не было. Средства у Магена кончались, и всему предприятию грозил крах. Было решено попытать счастья на галеоне «Тампор». Приходилось спешить, поэтому работы велись даже в ночное время, благо электрический фонарь давал под водой достаточно яркий свет.

И вот тут-то неожиданно был найден первый серебряный слиток. А вскоре уже набралось 130 фунтов серебра. В приподнятом настроении Маген выехал в Париж. Ему удалось распродать дополнительные акции и собрать приличную сумму денег. Из бухты Виго он захватил с собой тяжелый темный брусок, чтобы отдать его на исследование. Водолазы обычно не поднимали их со дна, а в тех редких случаях, когда они случайно попадали на палубу водолазного борта, выбрасывали за борт. К величайшему изумлению и не меньшей радости Магена, этот невзрачный на вид кусок металла оказался чистым серебром.

Тем временем в Европе назревала франко-прусская война. Париж, где находился руководитель экспедиции, был окружен немцами. В последнем полученном из Испании письме сообщалось, что почти все водолазы больны, парализованы, спуски может продолжать только один. Дело в том, что ни о какой декомпрессии в те дни никто и не думал. Поэтому, несмотря на сравнительно небольшую глубину, кессонная болезнь свалила водолазов. Да и сам Маген оказался прикован к постели.

Водолазные работы возобновились лишь через два года. Французы обнаружили еще пять затонувших судов, но золота по-прежнему не было и в помине. Да и бруски из серебра удалось собрать далеко не все. В ноябре 1872 года поиски сокровищ прекратились. У экспедиции не осталось денег даже для того, чтобы вывезти из бухты Вито водолазное оборудование.