Кирилл Резников - Русская история: мифы и факты. От рождения славян до покорения Сибири

Маньчжуры готовились основательно. На Сунгари уже стояла флотилия из 80 судов с пушками. В 1684 г. воеводе Толбузину была доставлена грамота императора Канси с требованием немедленно покинуть Албазин и Нерчинск. Толбузин обратился за помощью в Москву. В ответ сибирским воеводам пришел указ послать на Амур 1000 казаков. Собирали их в Тобольске из тех, кого отдавать не жалко, набрали 600 человек, поставили атаманом православного немца Афанасия Бейтона и благословили в поход. Казаки шли неспешно, грабя по пути местных жителей, и к летней кампании явно запаздывали. Между тем на Амуре были разорены все русские селения, кроме Албазина. В июне 1685 г. внушительные маньчжурские силы — 10 тысяч сухопутного войска и 4,5 тысячи воинов на 100 судах осадили Албазин. Для осады маньчжуры привезли 45 осадных и 125 полевых пушек. У Толбузина было 450 ратников, три пушки и... четыре ядра. Тем не менее воевода отказался сдать Албазин.

25 июня маньчжуры начали канонаду, а на другой день пошли на приступ. Поразительно, но русские штурм отбили и даже совершили несколько вылазок. Но во время штурма осаждающие спалили деревянный частокол, защищавший острог. Чтобы не губить христиан, Толбузин по совету старца Ермогена пошел на переговоры и выговорил право свободного ухода в Забайкалье. Покинув острог, албазинцы вместе со старцем Ермогеном и чудотворной иконой Албазинской Божией Матери отправились в Нерчинск. Победителям достались обгорелые стены острога и 25 пленных казаков. Албазин сровняли с землей, а казаков отправили в Пекин вместе с сообщением о победе. Император Канси был доволен. Пленных казаков он зачислил в гвардию, даровав им многие привилегии, в том числе право иметь православную церковь и священника. Потомки пленных албазинцев, теперь настоящие китайцы, до сих пор сохраняют православную веру и память о предках.

Между тем Бейтон со своим отрядом в 576 человек наконец добрался до Нерчинска. За длинную дорогу казаки попривыкли к атаману и даже зауважали, но воровских привычек не бросили — целый месяц гонялись за монголами, угнавшими у них лошадей. Покражу вернули, прихватив заодно много монгольского скота. Нерчинский воевода Иван Власов срочно спровадил буйное воинство на Амур, к Албазину. В пути Бейтон повстречал Толбузина. Стали думать, как выполнить наказ вернуть Албазин. Знали, что маньчжуры покинули берега Амура. Решили спешить, чтобы собрать засеянный до осады хлеб. Воинство Бейтона посерьёзнело — ведь в лихую годину нет надежнее и стойче русского мужика.

Хлеб собрали дружно и вовремя. Укрепления строили по правилам европейской фортификации — с земляными насыпями бастионного типа. Здесь пригодился опыт Бейтона, участника Тридцатилетней и Русско-польской войн. К лету 1686 г. строительство форта было завершено, таких современных укреплений не было во всей Сибири.

Приходилось не только строить, но и отбивать наскоки маньчжур. Как пишет Бейтон: «Хотели богдойцы воинские люди ко Албазину подъезжать, а я... с ратными людьми поиски над ними чинил и бои с ними были непрестанно». 7 июля 1686 г. к Албазину подплыла маньчжурская флотилия с 5 тысячами солдат во главе с генералом Лантанем. Позже подошли сушей ещё 5 тысяч. Им противостояло 826 защитников Албазина. При высадке маньчжур русские нанесли удар. Конница Бейтона с налета врубилась в плотные массы богдойцев. Те смешались, и Лантаню пришлось лично удерживать солдат от бегства. Потрепав неприятеля, казаки ускакали в крепость. И ещё дважды, пока не подошла вражеская конница, русские пытались сбросить богдойцев в Амур. 11 июля маньчжуры пошли на общий штурм Албазина. Штурм успешно отбили, под стенами легли полторы сотни богдойцев. Потери защитников были невелики, но Толбузину ядром «отшибло правую ногу по колено», и через четыре дня он скончался. Начальником острога стал Бейтон.

Началась долгая осада. Маньчжуры с трех сторон вокруг крепости вырыли рвы и воздвигли стены из частокола. Албазин непрерывно обстреливали 40 осадных голландского типа пушек. Для преодоления рва и стен использовали китайцев, владевших приемами боевых искусств: «Император приказал при штурме русской крепости использовать особую ударную группу, составленную из пленных китайцев... из них набрали 400 человек, обладающих опытом преодоления водных преград, владеющих холодным оружием и специальными щитами». Но русские оказались неплохо подготовленными. В крепости имелась «верховая пушка» (мортира), стрелявшая пудовыми ядрами, 8 медных пушек и 3 затинных пищалей; в погребах хранилось 112 пудов пороха и 60 пудов свинца; муки запасли на два года. Главной бедой было отсутствие зелени (что привело к цинге). В свою очередь, осаждающие страдали от недостатка продовольствия, а позже от голода. Во время осады с обеих сторон больше гибло не от оружия, а от болезней.

За шесть месяцев осады от цинги умерло свыше 500 защитников крепости и лишь 100 погибли в боях. Маньчжуры теряли в боях гораздо больше — лишь во время октябрьского (как оказалось, последнего) штурма они понесли урон в 1500 человек. О буднях каждодневного героизма албазинцев писал Бейтон:

«И против воинских неприятельских вымыслах и жестокого приступа за помочью Божиею вашим, великих государей, счастием с теми ратными людми стояли и бились не щедя голов своих подкопами и всякими боями и часто на выласку и на приступ к ним к роскатом ходили и языков имали и нужу и всякой голод и холод терпели и на их ласковые слова и прелестные листы не здавались».

Но цинга делала свое дело: к декабрю 1686 г. в живых осталось всего 150 «осадных сидельцев», да и те «все оцынжали», и нести караул могли лишь 30 ратных людей и 15 подросков. Не обошла цинга и Бейтона, по крепости он передвигался на костылях. О сдаче и речи не было, хотя сражаться было некому Не раз и не два Бейтон, в бессилии своем, просил у Нерчинского воеводы помощи: «Дай, государь, помощи и прибавочных людей, буде возможно». Но не было возможности у Власова. Ему «за малолюдством не токмо на выручку Албазина, и от мунгальских людей оборонитца неким». Оставалось Афанасию Ивановичу поминать покойного друга Алексея Толбузина и ожидать своего часа: «Сколько побито и померло... и кто поздоровеет раненные и кто умрет, не знали, потому что скудость во всем стала... Пили мы с покойным одну кровавую чашу, с Алексеем Ларионовичем, и он выбрал себе радость небесную, а нас оставил в печали, и видим себе всегда час гробный».

Вымирали и маньчжуры: у них начался голод, а потом эпидемии. Число погибших от русского оружия и болезней шло на тысячи: «2500 воинских людей и много работных никанских (китайских) мужиков». 30 ноября 1686 г., к облегчению обеих сторон, пришло известие, что достигнуто соглашение о переговорах между империей Цин и Россией. Оборона Албазина умерила пыл маньчжур, и они согласились вести переговоры не в Якутске, как настаивали поначалу, а в Нерчинске. Для переговоров из Москвы выехал Великий и Полномочный посол царей Ивана и Петра Алексеевичей Фёдор Алексеевич Головин. К Нерчинску он подошел с двухтысячным войском, но цинское правительство в очередной раз превзошло русских. Маньчжуры послали сразу трех послов вместе с армией в 15 тысяч солдат, пушками и осадной техникой. Опять сила оказалось на их стороне. Головин, как человек военный, понимал, что, начнись война, две тысячи его стрельцов и 500 местных казаков и тунгусов слабоукрепленный острог удержать не смогут, а дальше шла пустота до Байкала и даже до Иркутска. И помощи ждать не от кого.