Кирилл Резников - Мифы и факты русской истории. От лихолетья Cмуты до империи Петра

Заметно западное влияние в живописи. Европейские послы привозили в подарок царю изображения монархов, русские посланники заказывали портреты в Варшаве, Париже и Венеции. У просвещённых бояр (Артамона Матвеева, Василия Голицына) в палатах висели «персоны» заморских государей. В Москве работали европейские художники-портретисты. Поляк Стефан Лопуцкий писал «с живства» (с натуры) портрет Алексея Михайловича, а голландец Даниил Вухтерс — патриарха Никона. У иностранцев появляются русские ученики — один из них, Иван Безмин, за свое искусство был даже записан в московские дворяне. В 1680-е гг. в Оружейной палате Московского Кремля, кроме иконописной мастерской, организуется «живописная», где под руководством Безмина работало более двух десятков мастеров. В основном они писали парсуны, сочетавшие иконописные традиции с приемами европейской портретной живописи.

Европейское живописное искусство проникает в иконопись. Иконы «фряжского письма» прилюдно уничтожались патриархом Никоном (1655), но после его смещения (1658) приемы «фряжского письма» вновь появляются в работах мастеров иконописной мастерской Оружейной палаты. Выдающимся иконописцем, сочетавшим старый и новый стили иконописи, был Симон Фёдорович Ушаков (1626—1686). Он сохранял основы византийско-русских иконописных канонов, но стал вводить элементы перспективы и особое внимание уделял светотеневой лепке формы, достигая мягкости переходов и объемности изображения. Ушаков расписывал фрески, писал парсуны и миниатюры, рисовал гравюры, и везде старое сочетается с новым. Традиции Ушакова продолжали ученики «ушаковской» школы иконописи.

Под западным влиянием появился придворный театр. Алексей Михайлович задумал устроить театр ещё в 1660 г. и поручил англичанину Гебдону выслать в Москву «мастеров комедию делать». Но театр состоялся лишь в 1672 г.: его открытие приурочили к празднованию рождения царевича Петра. Труппа (60 человек) была набрана постановщиком, пастором Иоганном Грегори, из жителей Немецкой слободы. Сначала спектакли шли на немецком языке, но вскоре немцев заменили русскими, набранными из детей посадских и подьячих и отправленных к Грегори «для учения комедийного действа». Женщин не было: женские роли исполняли мужчины. В 1675 г. Грегори умер и его заменили другим кукуйцем, а с конца 1675 г. — киевлянином Степаном Чижинским. В театре ставили пьесы на библейские сюжеты; позже появились светские пьесы — «Темир-Аксаково действо» («Комедия о Тамерлане и Баязете») и «Комедия о Бахусе с Венусом». Репертуар восходит к европейскому народному театру первой половины XVII в. В 1673 г. впервые был поставлен балет. После смерти Алексея Михайловича в 1676 г. под влиянием патриарха Иоакима театр закрыли.

Тот же Алексей Михайлович преследовал народный театр бродячих скоморохов с их героем Петрушкой. Указом 1648 г. царь запретил выступления скоморохов. Двойственность отношения к театральным действам отражает двойственность отношения московских властей к культуре вообще. Это касается образования, где шла борьба великорусского и западнорусского духовенства, живописи, где подвергли уничтожению иконы «фряжского письма», гуманности — царь Фёдор и царевна Софья смягчали наказания преступников и ужесточали преследование старообрядцев. Двойственность проявлялась и в общении русских с европейцами. Иноземцев зазывали в Россию, их нанимали, награждали и продвигали, но они не могли жениться на русских, жить рядом с русскими и носить русское платье. Выезд русских людей за рубеж был крайне затруднен. Подьячий Григорий Котошихин, сбежавший из России в Швецию, видит причину в том, что русские, «узнав тамошних государств веры и обычаи, и волность благую, начали б свою веру отменить, и приставать к иным, и о возвращении к домом своим и к сродичам... и не мыслили». Он пишет, что за границу выезжают не иначе как с разрешения властей и оставив заложников:

«И о поезде московских людей, кроме тех, которые посылаются по указу царскому и для торговли с проезжими, ни для каких дел ехати никому не поволено. А хотя торговые люди ездят для торговли в иные государства, ж по них но знатных нарочитых людях собирают поручные записи, за крепкими поруками, что им с товарами своими и с животами в иных государствах не остатися, а возвратитися назад совсем. А который бы человек, князь или боярин... сына, или брата своего, послал... в иное государство без ведомости, не бив челом государю, и такому б человеку за такое дело поставлено было в измену, и вотчины, и поместья, и животы взяты б были на царя; и ежели б кто сам поехал, а после его осталися сродственники, и их пытали, не ведали ли они мысли сродственника своего, ...не напроваживаючи ль каких воинских людей на московское государство...»

В XVII в. московские люди, от царя и придворных до купцов, охотно, даже жадно, заимствовали у «немцев» предметы роскоши, досуга и быта. Цари получали в подарки от иноземных послов и торговых людей певчих и говорящих заморских птиц — канареек, попугаев. Из дворца они попадали в боярские палаты, а затем в купеческие дома. В конце XVII столетия канареек и других заморских птиц можно было купить в Охотном ряду, но ещё по дорогой цене. Царь и бояре полюбили иноземные кареты. Бояре дарили кареты царю. Богдан Матвеевич Хитрово подарил Алексею Михайловичу «полукарету», Артамон Сергеевич Матвеев царю же — «карету чёрную немецкую на дуге, стекла хрустальные, а верх раскрывается на-двое», царевичу Фёдору — карету бархатную, около кареты письмо живописное. Кроме картин и портретов, в боярских домах на стенах висели большие зеркала и часы. В доме боярина или торгового «гостя» не редкостью стало встретить вместо простых липовых или дубовых столов и скамей столы «немецкие» и «польские» из эбенового или индийского дерева на львиных или простых, «отводных» ногах, «золотые немецкие» кресла и стулья.

В обиходе не только бояр, но простонародья появились «фряжские листы» — эстампы, гравированные на меди или дереве. Эстампы также были известны под названием «потешных немецких печатных листов»; ими торговали в Москве в Овощном ряду. Забавляясь этими листами, дети и взрослые получали представления о естественной истории (сведения о природе и употреблении её произведений в жизни человека), географии, космографии, всеобщей истории. «Фряжские листы» привозили из Европы, но в конце XVII в. их печать наладили в Москве, в «верхней», т.е. придворной, типографии. Появляются географические карты, писанные по тогдашнему обычаю с изображением городов, людей, животных, гор, лесов.

Не все новшества были благом. Задолго до Петра в Московском государстве стало распространяться курение табака. Табак появился вместе с иноземцами ещё при Иване Грозном. При Михаиле Фёдоровиче курение запрещают: табак сжигают, курильщиков и продавцов подвергают штрафам и телесным наказаниям. Особенно ожесточились после Московского пожара 1634 г., причиной которого посчитали курение. Был издан царский указ, гласивший: «чтоб нигде русские люди и иноземцы всякие табаку у себя не держали и не пили и табаком не торговали». За ослушание полагалась смертная казнь, на практике заменявшаяся «урезанием» носа. В 1646 г. правительство Алексея Михайловича взяло продажу табака в монополию. Однако вскоре были восстановлены жестокие меры против «богомерзкого зелья». В гл. 25 Соборного уложения (1649) подтвержден запрет Михаила Фёдоровича на курение табака. Там, в частности, сказано: «А которые стрелцы и гулящие и всякие люди с табаком будут в приводе двожды, или трожды, и тех людей пытать и не одинова, и бита кнутом на козле, или по торгом, а за многие приводы у таких людей пороти ноздри и носы резати, а после пыток и наказанья ссылати в далние городы, где государь укажет». В 1697 г. Пётр I именным указом разрешил продажу табака.