Лев Черепнин - Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси

Что же означают изменения в положении «числяков» во второй половине XV в.? Необходимо, конечно, подчеркнуть внешнеполитический момент. С образованием Русского централизованного государства возникла потребность в известной реорганизации и упорядочении посольской службы, ее сосредоточении под властью великого князя московского. Поэтому и были приведены в единую систему ранее в известной мере разрозненные организации «ордынцев» и «числяков». Но нас интересует сейчас не внешнеполитическая, а преимущественно социально-экономическая сторона дела. История «числяков» и «ордынцев» отразила противоречивые тенденции в развитии русского города XIV–XV вв. С одной стороны, на этой истории (превращение «службы» в «тягль») можно проследить общий рост крепостнических отношений в связи с образованием централизованного государства на Руси, выразившийся в усилении посадского «тягла». С другой стороны, в замене посадским «тяглом» прежней дворцовой «службы» «ордынцев» нельзя не видеть своеобразной трансформации отношений, возникших в сфере княжеского частновладельческого хозяйства, под воздействием порядков, характерных для города в противоположность феодальной вотчине.

Продолжая изучение той роли, которую играла в городах собственность на землю отдельных феодалов и феодальных корпораций, надо сразу подчеркнуть, что не только князьям, но и другим землевладельцам, светским и духовным, в городах принадлежали дворы. Так, например, большим числом дворов владели бояре и княжеские слуги в Москве [1242] См. об этом В. В. Фехнер , Москва и ее ближайшие окрестности в XV и в начале XVI века («Материалы и исследования по археологии СССР» № 12, М.-Л., 1949, стр. 114–116). . Однако о роли феодального дворовладения в городах можно судить лишь на основании данных, относящихся к монастырскому и церковному хозяйству [1243] Вопрос о монастырском дворовладении в городах Северо-Восточной Руси поднял в своей монографии П. П. Смирнов. Он собрал и обработал интересный большой материал, но преподнес его под углом зрения своей неверной концепции о «перерождении» во второй половине XV — первой половине XVI в. «старых своеземческих городов в новые торгово-промышленные города…» ( П. П. Смирнов , Посадские люди и их классовая борьба до середины XVII века, т. I, стр. 78). .

На протяжении XIV–XV вв. в ряде городов Северо-Восточной Руси крупнейшие русские монастыри заводят дворы как центры торгово-промышленной деятельности. По актовому материалу можно установить наличие у Троице-Сергиева монастыря дворов во Владимире, Москве, Дмитрове, Переяславле, Ростове, Угличе, Галиче, Нерехте, Кашине, Твери; у Симонова монастыря — в Москве, Дмитрове, Галиче; у Кириллова-Белозерского монастыря — в Москве, Дмитрове, Вологде, Белоозере [1244] АСЭИ, т. I, стр. 223, № 312; стр. 33, 13; стр. 206, № 289; стр. 241, № 337; стр. 70, № 83; стр. 75, № 91; стр. 81, № 101; стр. 84, № 105; стр. 88, № 109; стр. 109–110, № 144; стр. 142, № 199; стр. 229, № 320; стр. 265, № 361; стр. 369–379, № 490; стр. 389–390, № 515; стр. 79, № 98; стр. 85, № 107; стр. 255, № 349; стр. 547–549, № 635; стр. 385, № 506; стр. 60, № 65; стр. 62, № 67; стр. 172–173, № 245; стр. 547–549, № 635; стр. 345–347, № 458, 460; стр. 347, № 461; стр. 380–381, № 502; стр. 553–554, № 640; стр. 211, № 298; стр. 549–550, № 637; стр. 411, № 535; т. II, стр. 355, № 361; стр. 350, № 356; стр. 337, № 339; стр. 346–347, № 351; стр. 87, № 150; стр. 139, № 216; стр. 98–99, № 163; стр. 63, № 103; стр. 113, № 180; стр. 126, № 195; стр. 130, № 200; стр. 77, № 126. ; у Иосифова-Волоколамского монастыря — в Волоколамске [1245] АФЗХ, ч. 2, стр. 30, № 26. . Митрополичья кафедра владела дворами в Москве, Владимире, Переяславле, Нерехте [1246] АФЗХ, ч. 1 стр. 103, № 167–168. .

Некоторые крупные феодальные духовные корпорации имели в отдельных городах по нескольку дворов. У Троице-Сергиева монастыря было два двора в Дмитрове («один двор внутри города, а другой двор на посаде») [1247] АСЭИ, т. I, стр. 244, № 337. ; у митрополичьего дома — 21 двор во Владимире «на митрополичих местех» [1248] АФЗХ, ч. 1, стр. 153, № 167. .

Возникновение церковных и монастырских дворов было связано с развитием промыслов и торговли во владениях духовных феодалов. Так, у Ростова были сосредоточены рыбные промыслы. У Соли Переяславской, Соли Галичской, в Нерехте находились соляные варницы и т. д. На посаде в Старой Руссе владел солеварнями Болотов монастырь [1249] АИ, т. I, № 111. . В Ростове приобрел в середине XV в. соляную варницу «со цреномь» Симонов монастырь [1250] АСЭИ, т. II, стр. 341, № 344. . В ряде источников имеются прямые указания на то, что население городских монастырских дворов занималось торговой деятельностью. Так, в жалованной грамоте серпуховско-боровского князя Василия Ярославича Троице-Сергиеву монастырю 1447–1455 гг. на двор в городе Дмитрове читаем: «…Што у них двор монастырской в городе в Дмитрове, и хто у них… живет… в их дворе в городском, ино те люди купят ли што, продадут ли, ино тем людем не надобеть явленное, ни пятенное» [1251] АСЭИ, т. I, стр. 142, № 199. . То же самое говорится в жалованной грамоте вологодского князя Андрея Васильевича Меньшого Кириллову-Белозерскому монастырю 1467 г. на двор в Вологде: «А хто в том их жывучи людей дворе купят ли что, продадут ли на Вологде, также им не надобе никоторые пошлины опроче церковных пошлин» [1252] АСЭИ, т. II, стр. 113, № 180. . Жалованная грамота Василия II Троице-Сергиеву монастырю 1453 г. содержит данные о монастырской торговле солью в Галиче («А коли привозит соль манастырьскую их [Троице-Сергиева монастыря] заказщик продавати в город, ино ему не надобе тоя тамга, ни восмьничее, ни иная никоторая пошлина») и о покупке монастырем дров для солеварен («А дрова манастырьскому соловару волно купити оу моих людей») [1253] АСЭИ, т. I, стр. 172–173, № 245. .

Но, кроме прямых указаний на то, что жители городских монастырских дворов вели торговлю, об этом же свидетельствуют княжеские жалованные грамоты, предоставляющие монастырям в городах иммунитетные привилегии (в числе пошлин, от которых освобождаются монастырские «люди», обычно фигурируют и пошлины торговые).

Способы, пользуясь которыми монастыри и другие церковные учреждения заводили частную недвижимую собственность в городах, были различны. Иногда они получали от князей места под дворы, на которых и возводили жилые постройки. Так, в 1488 г. великий князь Иван Иванович «пожаловал» игумена Троице-Сергиева монастыря Макария, «дал» ему «место во Тфери за городом у Волги на стрелице, а поставят собе на том месте двор на приезд» [1254] Там же, стр. 411, № 535. .

Бывало и так, что князья отдавали монастырям в городах уже застроенные дворы на «белых местах», т. е. на земле, освобожденной от посадского тягла. В 1500 г. князь Федор Борисович передал Иосифову-Волоколамскому монастырю «на приезд» двор в Волоколамске «впрок, без отъима». Двор был огорожен «заметам и столбы» и имел «двои ворота покрыта». Из «хором» на дворе находились две избы, две житницы, мшеник, рубленая конюшня [1255] АФЗХ, ч. 2, стр. 30, № 26. . Приобретали монастыри дворы также путем покупки у владельцев «белых мест» — князей и бояр. В 1392–1427 гг. чернец Троице-Сергиева монастыря Григорий купил у дмитровского князя Петра Дмитриевича для указанного монастыря двор в Дмитрове [1256] АСЭИ, т. I, стр. 33, № 13. . Власти Кириллова-Белозерского монастыря в 1448–1470 гг. купили двор в Москве «внутре города» у И. С. Морозова [1257] АСЭИ, т. II, стр. 87, № 150. .