Лев Черепнин - Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси

Наряду с записками Стефана новгородца интересным памятником паломнической литературы является «Хождение» в Константинополь неизвестного автора. М. Н. Сперанский датирует его 20-ми годами XIV столетия и считает возможным приписать его новгородцу Григорию Калике, впоследствии ставшему (уже с именем Василия Калики) новгородским архиепископом [1504] М. Н. Сперанский , указ. соч., стр. 106. . Рассматриваемое «Хождение» М. Н. Сперанский сравнивает с «Хождением» Стефана новгородца, отмечая, что авторы обоих произведений были людьми, близкими по интересам и мировоззрению. Другими словами, оба названных памятника сохранили нам идеологию горожан, и это независимо от того, являлись ли их авторы людьми светскими или духовными. Провести грань «между отдельными общественными группами духовной и светской в Новгороде нелегко, — пишет М. Н. Сперанский, — занимающийся и общественными делами купец и промышленник, часто входящий в церковное братство своего прихода, и духовное лицо, ведущее торговые дела и играющее роль в политике внутренней и внешней, — типы очень близкие друг другу и в жизни» [1505] Там же, стр. 124. . Если автором разбираемого анонимного «Хождения» был действительно Василий Калика, то для понимания его значения как памятника идеологии городского населения следует вспомнить, что его автор, возможно (по предположению Б. А. Рыбакова), являлся представителем кузьмодемьянского братства новгородских кузнецов [1506] Б. А. Рыбаков , Ремесло древней Руси, стр. 767–776. .

Хотя в «Хождении», как и в записках Стефана, преимущественное внимание уделено местам и предметам, связанным с религиозными представлениями, бросается в глаза интерес автора к практическим вопросам городского благоустройства, промышленности, торговли. Он отмечает торг в местности Васильках, корабельную пристань под Васильками, перевоз в Галатах (предместье Константинополя). Подробно описана в «Хождении» разрушенная баня («мовница») с водопроводом, «аспидными» корытами и желобами. Приводя легенду, связанную со строительством Софийского собора, автор реалистически отзывается об организации труда мастеров-ремесленников [1507] М. Н. Сперанский , указ. соч., стр. 136, 133, 128. . Таким образом, пристальный взор русского горожанина проникает во все стороны торгово-ремесленной жизни Константинополя.

Одна из тем, привлекающих внимание автора «Хождения», — тема о тех бедах, которые принесли Константинополю завоеватели. Так, говорится о разрушениях крестоносцами памятников искусства («…били фрязове, коли владели Царимградом, и… узорочеи много потеряли»). Приводятся чудеса, связанные с наступлением крестоносцев на столицу Византии («…икона плакала, коли фрязове хотели выняти…»). В качестве же эмблемы былой военной мощи города выступает в «Хождении» «столп» с изображением Юстиниана — грозы сарацин. Итак, проблема обороноспособности зримо или незримо, но постоянно направляет мысль автора.

Наконец, автор «Хождения» интересуется и вопросами внутриполитической жизни Константинополя, например организацией там суда. Не случайно описал он статуи «Правосудов» из «черленого мрамора». По преданию, если возникала тяжба о денежных суммах, то стоило тяжущимся вложить в руку «Правосудам» деньги, и те сразу определяли, кому они должны принадлежать. В то время, когда возникло рассматриваемое «Хождение», статуи «Правосудов» стояли разрушенные: «попортили их фрязове: один перебит надвое, другому рукы и ногы перебиты и носа сражено» [1508] М. Н. Сперанский , указ. соч., стр. 130, 133, 134. .

Забота о правосудии, о «правде» постоянно проявляется в памятниках городской литературы. Соблюдение «правды» должно было обеспечить купечеству охрану его торговых интересов в обстановке феодальных усобиц и войн, должно было содействовать поддержанию классового «мира» в условиях обострения социальных противоречий между горожанами и феодалами, между верхами городского общества и ремесленной беднотой. Подобной идее, как можно думать, подчинено и приведенное выше описание статуй «Правосудов». И еще одну мысль можно, по-видимому, уловить в этом описании: поверженные и перебитые фигуры — символ упадка правосудия в условиях, когда государство становится объектом нападений иноземных захватчиков и не может себя от них защитить. Внешняя безопасность и внутренняя сила и спокойствие государств — это две стороны одного явления, как бы хочет сказать автор «Хождения». А подобная тема, перенесенная в условия русской действительности, имеет прямое отношение к проблеме единого государства.

В 1465–1466 гг. совершил путешествие («хождение») в Египет и Иерусалим гость Василий. Его происхождение неизвестно, но, поскольку одну из виденных им рек он сравнивает с Окой, предполагают, что он был уроженцем какого-то приокского города [1509] «Православный Палестинский сборник», т. II, вып. 3, СПб., 1884, стр. 1. .

Особое внимание гость Василий, как и другие путешественники, о которых шла речь выше, обращал во время своего пути на развитие торговли в тех странах, городах и местечках, где он побывал. Он отмечает «торги великыи» в Енишерах, Канлю-даге, он видел «много торгов» в Аинтабе, Алеппо, Хаме, Каире, Дамаске, Ханке. В Каире, по словам гостя Василия, имелось «на всякой улице по торгу по великому». Автор не только называет торги, но и дает их оценку («а хороши вельми»). Отмечал гость Василий и то, что мешало развитию торговых связей, именно — наличие пограничных застав и мытов: «Град Арменский, день един ходу от Адоная, туто емлют мыт» [1510] Там же, стр. 1–3, 13. .

Василия поражали многолюдность и размеры некоторых городов. Он с большим воодушевлением записывает, что в Каире «в иных улицах домов по 15 тысячь, а в иных улицах до 18 тысяч дворов, а улица с улицей не знается, опроче великих людей» [1511] «Православный Палестинский сборник», т. II, вып. 3, стр. 8. .

Интересовался гость Василий и вопросами развития ремесла и промышленности. Он рассказывает о виденных им соляных разработках («Град Воргоун… а в нем соль копают, как лед чиста») [1512] Там же, стр. 21. .

Много места в своем «Хождении» уделяет гость Василий городскому благоустройству. Особенно его интересует водоснабжение. Так, он отмечает, что около города Амасии протекает «река велика», вода из которой отведена в направлении к городским стенам и распределяется по дворовым участкам: «под стену течет, да во все дворы из тоа реки воды колесы вертят разводена…» Город Токат, указывает автор, «стоит на дву горах каменных, воды под ним разведены по торгом, и по улицам, и по двором, и по баням». Город Хама, пишет гость Василий, также расположен на двух горах, между ними протекает река Оронт, «да колеса по реце той велиа зело, да мелют особь водою, да та вода с колес тех идеть к горе по желобам тем, на обе горы, во все дворы градскыа». Река Оронт является и источником орошения полей и пашен («да та же река введе по селам и пашням…») [1513] Там же, стр. 2, 4, 6. .