Лев Черепнин - Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси

Те же моменты можно проследить и при изучении земельных «пожалований» временного характера, которые давали власти отдельных русских монастырей своим и княжеским слугам. Сохранились грамоты Троице-Сергиева монастыря, фиксирующие передачу монастырских земель видным представителям московского боярства. Следовательно, и в данном случае подтверждается сделанный выше вывод, что церковные вотчины были в какой-то мере фондом для материального обеспечения нуждавшихся в земле бояр.

Из правой грамоты 90-х годов XV в. на землю села Почап, Малоярославецкого уезда, принадлежавшего Троице-Сергиеву монастырю, видно, что Почап передавался, троицкими игуменами в держание разным лицам. Так, в течение трех лет его «держал от манастыря» великокняжеский сын боярский Богдан Микулин, который сдавал почапские земли «в наймы косити, и орати, и дрова сечи, и береста имать на деготь». Другим держателем Почапа был Семен Васильевич Беклемишев. Одно время село находилось во владении боярина Федора Васильевича Хромого, который его «держал…манастырю на соблюдение» [593] АСЭИ, т. I, стр. 505–515, № 607 и 607а. .

В 1490–1495 гг. игумен Троице-Сергиева монастыря Симон «пожаловал» Ивана Васильевича Шадру-Вельяминова пустошью Лутковской «в лесе в Синькове» в Дмитровском уезде до его «живота». Держатель дал монастырю обещание не отчуждать этой пустоши («ни продати, ни променити, ни в закуп не дати, ни своей жене, ни детем, ни своему роду не отдати»), а после своей смерти вернуть ее в обработанном виде, со всем сельскохозяйственным инвентарем и припасами («а что на той пустоши уродиться хлеба, или животины, или иное что будет, ино по моем жывоте та пустош Лутковская, и с хлебом, и з жывотиною, в дом жывоначяльнои Троице и чюдотворцу Серьгею со всем с тем») [594] Там же, стр. 433, № 556. . Приведенный текст свидетельствует о хозяйственных мотивах, которыми руководствовались власти Троице-Сергиева монастыря, рассчитывая, что, отдав И. В. Шадре-Вельяминову пустошь, они через некоторое время получат от него обратно обработанный и заселенный участок.

Об определенном хозяйственном эффекте, к которому приводила передача пустошей во временное пользование, можно судить и по материалам Чудова монастыря. Б. Н. Павлов получил от властей указанного монастыря две пустоши в Московском уезде, на Яузском Мытище. Он эти пустоши «роспахал, и лес россек, и хоромы на них поставил». По договорной записи 1477–1484 гг., оформленной с доклада великому князю Ивану III, чудовский архимандрит с братьей отобрали у Б. Н. Павлова названные земли, поскольку они входили в естественный хозяйственный комплекс, состоявший из ряда других монастырских владений («того деля, что пришли к манастырским землям…»). В вознаграждение за отнятые земельные участки, в разработку которых держателем были вложены определенные средства и труд («за его роспашь и за хоромы»), монахи отдали Б. Н. Павлову в наследственное владение («впрок ему и его детем…») другую (населенную) землю — деревню Чекмасовскую «со всем, что к ней потягло изстарины». При этом с Б. Н. Павлова была взята в монастырскую казну сумма в семь рублей, а монастырь отказался от права «выкупа» этой деревни [595] ГКЭ, № 7145; Д. М. Мейчик , указ. соч., № 195 и стр. 113–114, № V/1. .

На земле, принадлежавшей Симонову монастырю (в Московском уезде), находился Спасо-Преображенский небольшой монастырь. Вместе со всеми прилегавшими к нему угодьями, водными пространствами, селениями и запустевшими земельными участками («…и с Верхним озером, и с Нижним, и с лесом, и з бортью, и з болоты, и с перевесьи, и з деревнями, и с пустошми») названный монастырек в XV в. передавался властями Симонова монастыря в пожизненное держание духовным лицам. Эта передача оформлялась купчими грамотами особого типа (на срок жизни покупателя — «до…живота»). В 1445–1453 гг. подобная купчая была оформлена от имени попа Иова, заплатившего братье Симонова монастыря за Спасо-Преображенский монастырек «со всем с тем, что потягло» к нему, 5 рублей «да овцу пополнка». В купчую было внесено условие: «А по своем животе ни дати, ни продати и того всего никому, все то по моем животе опять в монастырь Пречистой на Симонова в дом». В 1453–1456 гг. монастырек на тех же условиях перешел в пожизненное владение попа Семена Галичанина [596] АСЭИ, т. II, стр. 343–344, № 347; стр. 349–350, № 355. .

Симонов монастырь отдавал свои земли и в наследственное держание, причем акт такой передачи оформлялся опять-таки в форме купчей грамоты. Так, около 1463 г. дьяк дмитровского князя Юрия Васильевича «купил» за 20 рублей у властей Симонова монастыря сельце Халдеевское в Серпуховском уезде «и что к тому селцу потягло изстарины… и з домницами». С одной стороны, в грамоте фигурирует формула о покупке дьяком указанной земли «себе и своим детем впрок», с другой стороны, — обязательство покупателя «не продати никому, ни променити, ни дати никому» «мимо архимандрита симоновского Антониа» приобретенной недвижимости [597] Там же, стр. 374–375, № 377. .

Одним из источников условного землевладения являлись земельные вклады феодалов в монастыри, делая которые вкладчики оговаривали для себя право вплоть до смерти пользоваться доходами с отдаваемых земель. Так, около 1440 г. бежецкий князь Дмитрий Юрьевич Красный купил у Фетиньи, жены Ивана Юрьевича, за 300 рублей села Присецкое и Воробьевское в Бежецком уезде. Первое село он завещал после смерти в Троице-Сергиев монастырь, второе оставил в пожизненном владении бывшей собственницы [598] АСЭИ, т. I, стр. 119, № 163. . В 1444 г. вдова князя Юрия Васильевича Шуйского — Софья передала в Спасо-Евфимьев монастырь пустошь слободку Чапиху и др. в Суздальском уезде. В данную грамоту княгини Софьи было включено условие о том, что половина дарения останется пожизненно в ее пользовании: «А до моего живота мне, княгине Софье, ведати тех мест — земли, и пожни, и леса половина; а по моем животе и другая половина тех мест к великому Спасу» [599] АСЭИ, т. II, стр. 485–486, № 444. . В данной 1448–1469 гг. Есипа Иванова сына Пикина игумену Кириллова-Белозерского монастыря Кассиану на деревню на реке Талице и на «подели» Пепелы на реке Сезьме говорится, что частью земель будет пожизненно владеть вкладчик, частью — его жена. «…А дети мои в тое деревню Талитцкую и в те подели Пепелы не вступаются ни во что», — читаем в данной [600] Там же, стр. 72, № 117. . По духовной 1454 г. «иноки» Евфросинии Семеновны (рожденной Кушелевой) ее селище Дермлиговское перешло к попу Василию, который не имел права никому его продавать, кроме сына завещательницы и Троице-Сергиева монастыря: «А будет попу Василью не до селища, ино ему мимо монастырь и вочича того селища не продати никому». Следовательно, поп сделался держателем монастырской земли [601] АСЭИ, т. I, стр. 179, № 251. . В 1472–1473 гг. Андриан Федоров сын священник Хотькова Покровского монастыря, купил у Фетиньи Воронцовой с детьми пустошь Коростьковскую в Радонеже «до своего живота», а после своей смерти распорядился отдать ее в Троице-Сергиев монастырь [602] Там же, стр. 300, № 410. .