Владислав Гончаров - 1917. Разложение армии

В резолюции приветствуются товарищи кронштадтцы и заявляется полная готовность поддержать их в борьбе к контрреволюционными попытками, откуда бы они ни исходили. Между прочим, в одной из подобных резолюций указывается, что Временное правительство в самой своей сущности контрреволюционно.

Надо признать, что в начале июня, в связи с предвыборной в районные думы агитацией, большевизм среди московцев достигает своего апогея. Зарегистрирован в летописях батальона факт насилия над с.-р., приехавшими на автомобиле во двор к московцам для агитации в пользу своей партии. Флаг с надписью «Земля и Воля» был сорван с автомобиля солдатами и уничтожен, а оратор был избит. Заслуживает быть отмеченным и случай с помощником главнокомандующего Козьминым, когда его речь о порядке, обращенная к московцам, успеха не имела, а выступивший против него Семашко с выкриками против войны и наступления был восторженно приветствуем солдатами, награждавшими его речь громом долгих и дружных аплодисментов.

Осмотр протоколов заседаний батальонного комитета дал яркую картину его деятельности, отражающей в себе отдельные моменты большевистских настроений солдат. Так, например, 5 апреля комитет отказывается выразить порицание действующему гв. Московскому полку, учинившему насилие над 17 офицерами, подвергнув их аресту. 11 апреля комитет помещает резолюцию общего собрания батальона, высказавшегося против посылки маршевых рот на фронт – «этого козыря в руки Временного правительства». 13 апреля помещено любопытное обращение 2-го пулеметного полка к московцам, где этот полк называет их изменниками за отказ посылки маршевых рот. 30 апреля одобряется братание на фронте, но только организованное. 31 мая отказывается в выступлении делегату с предложением посылки солдат на французский фронт. 8 июня по просьбе анархистов отправляются делегаты от батальона на дачу Дурново по вопросу о выселении Временным правительством анархистов из этой дачи. Воинским чинам приказывается никуда не отлучаться, а офицерам быть на местах. 9 июня выносится резолюция, определенно содержащая в себе недоверие Временному правительству.

Вот каковы были московцы перед событиями 3–4 июля, которые, по словам унтер-офицера Пруссиса, для них не были неожиданными. 2 июля в батальоне был митинг, на котором, как обыкновенно, подвизались неизвестные ораторы из рабочих. На этот раз речи были о предполагаемом выступлении полков петроградского гарнизона и рабочих для свержения Временного правительства и передачи власти Советам, выступал с речью также и ст. унт. – оф. нестроевой роты батальона Цейховский, утверждая, что Советы одобряют такое выступление (показание унт. – офицера Пруссиса).

Днем 3 июля в батальоне снова начали ходить слухи о выступлении вооруженных солдат и рабочих с требованием передать всю власть Советам. Во двор батальона заходили рабочие и призывали солдат выступать. Часов около 5 дня на плацу собрался митинг по поводу выделения украинцев в особые роты. Этот митинг скоро кончился, но солдаты не успели еще разойтись, как стали приходить пулеметчики и рабочие, отдельно и группами и призывали к выступлению. Говорилось о том, что надо вооружаться и идти в Таврический дворец требовать отставки 10 министров-капиталистов и передачи власти Советам.

Образовался опять митинг. Московцы стали кричать о выступлении. Товарищу председателя батальонного комитета Чигину удалось уговорить послать делегатов в другие полки узнать о настроении солдат и отложить выступление батальона до возвращения этих делегатов. Митинг продолжался, ораторы продолжали волновать солдат, призывали к выступлению и ораторы из московцев, из них особенно выделялся Цейховский. Тем временем возвратился из 1-го пулеметного полка посланный туда делегатом ст. унт. – оф. Карпычев и заявил, что пулеметчики выступили и надо выступать московцам. Появилось несколько автомобилей, вооруженных пулеметчиками и солдатами других частей, все они громко требовали выступления. Наконец по Сампсониевскому проспекту мимо казарм стал проходить 1-й пулеметный полк. Солдаты бросились в роты за оружием, раздались недружелюбные возгласы об офицерах, начали торопить друг друга выступать, и вскоре батальон, численностью до 2 тысяч штыков, построился на плацу.

Офицеров почти совсем не было, те же, которые были с солдатами, вышли под угрозой смерти. Командир батальона полковник Яковлев не знал цели выступления солдат и обратился к ним с расспросами, зачем и куда они выступают. Никто не мог ему объяснить толком, но тем не менее выяснилось, что солдаты идут удалять 10 министров-капиталистов. Он уехал к главнокомандующему узнать, в чем дело, надеясь скоро возвратиться и удержать полк от выступления. Батальон еще стоял, когда из офицерского собрания ст. унт. – оф. нестроевой роты Суценко и Цейховский вынесли плакат, на котором по красному полю белыми буквами было написано: «Долой Керенского и с ним наступление» и поднесли батальону.

В это время подкатили к батальону автомобили. Находившийся там Семашко, обратившись к батальону, начал кричать, чтобы московцы присоединились к выступившим войскам. Он уехал, и батальон двинулся. Это было уже в 8–9 часов вечера. Цейховский и Сиценко со своим плакатом шли до Ломанского проспекта, потом отстали, а затем и совсем исчезли. При остановке у Литейного моста по просьбе прапорщика Юдина этот плакат был уничтожен солдатами. В голове колонны был несен плакат с надписями «Долой 10 министров-капиталистов», «Вся власть Советам». Полковник Яковлев встретил батальон на Нижегородской улице у Литейного моста и объявил, что 5 министров уже ушли в отставку и что им, солдатам, нет причин выступать.

Прапорщик Кустов свидетельствует, что под влиянием слов полковника Яковлева он, шедший в голове колонны, заколебался вести батальон дальше, но ратник Лебедев, по словам унт. – оф. Осипова, резко и грубо обратился к Кустову со словами: «Что, боишься идти? Мы тебе покажем, когда придешь на место, там увидишь зачем идти» и этим принудил Кустова вести батальон дальше, так как его словам стали вторить и другие солдаты. На Нейшлотской улице батальон останавливался и пропускал мимо себя 1-й пулеметный полк, а на углу Ломанского вперед батальона выехали 3–4 орудия Михайловского артиллерийского училища,

Дальнейший маршрут был: Литейные мост и проспект, Кирочная и Таврический дворец. На солдат, действовавших активно 3 июля, указывает ст. унт. – оф. 3-й роты Недомолкин, называя ст. унт. – оф. нестроевой роты Светличного и 1-й роты Цаганкова, которые, угрожая штыками, заставили свидетеля пойти с батальоном. Рядовой Пурвин подтверждает то обстоятельство, что к Недомолкину на полковом плацу подбегали вооруженные солдаты. Про Светличного говорит также и Ширяев (ст. унт. – оф.), считая его, Карпычева и Цейховского теми, кто увлек людей на выступление.