Михаил Терентьев - Хивинские походы русской армии

Иванов отобрал 84 казака, взял одну 6-фунтовую пушку, перешел Иргиз и погнался за хивинцами. Догнав их и промчавшись далеко впереди своих казаков, Иванов, с пикой в руках, влетел в толпу неприятеля и многих уложил на вечный покой. Хивинцы утекали без оглядки, а Иванов гнал их до самого заката солнца.

Макшеев говорит, что Иванов был «человек не трезвый, не распорядительный и малограмотный, но вместе с тем беззаветно храбрый… по неразвитости и малограмотности он представил ложное и бестолковое донесение, которое подвело его самого под следствие».

Пусть так, но если представим себе этого детину без шапки, с оборванными эполетами, с пикой в руке, как он гонит один тысячную толпу дикарей, оставляя за собой ряды трупов, — мы не можем не сказать, что Иванов был лихой казак!

3 июля небольшая хивинская шайка в 250 человек напала снова на съемочную партию Яковлева около урочища Майли-Баш на Сыр-Дарье, но была отбита.

На том и кончились хивинские набеги. Видя неудачу своих предприятий против новых степных укреплений, хивинцы обратились к дипломатии и стали домогаться путем переговоров срытия Раима и Ново-Петровска.

В 1849 г. Обручев стал заселять степь казаками. В Раим было переселено 25 семейств, в Оренбургское укрепление 21, в Уральское — 13, в форт Карабутак 4 и в Ново-Петровское укрепление 15. Однако мера эта оказалась преждевременною, потому что возбудила опасения киргизов за свои земли.

Интересна судьба Николаевской станицы, укрепленной колонии у Ново-Петровского укрепления, состоявшей из 200 уральских казаков и 100 человек пехоты. Рыбаки по ремеслу, эти станичники жили припеваючи. Но о них уже заботились: в начале шестидесятых годов до 44 семей было переселено из Николаевской станицы на Кавказ, для водворения в новых станицах кубанского войска, по рекам Белой, Пшехе и Псекупсу. Рыбаков посадили на хлебопашество. Они, конечно, разорились окончательно и, кроме того, очутившись в неблагоприятных климатических условиях, большею частию вымерли. Оставшиеся в Николаевской станице, по малочисленности своей, не могли устоять против нападения киргизов в 1870 г. и подверглись окончательному разорению; многие из них побиты, многие взяты в плен, лодки их пожжены, имущество совершенно разграблено.

Главнокомандующий кавказскою армией приказал выдать уцелевшим станичникам по 100 р. на дом и казенный паек, но это, конечно, весьма недостаточное пособие, ввиду совершенного разорения поселян.

С устройством ряда укреплений мы, так сказать, прорезали степь, но не владели еще кочевками киргизов, которые поэтому подчинялись влиянию хивинцев и коканцев, подстрекавших к возмущению против русских.

Чтобы устранить вредное влияние хивинцев, Обручев предполагал сначала устроить укрепление на Эмбе, но с возведением Раима у него явилась мысль занять Хиву, куда уже нетрудно казалось добраться, благодаря ряду укреплений, соединявших Оренбург с устьями Сыра. Чтобы воспользоваться при этом Аральским морем и Аму-Дарьею, Обручев, тотчас по возведении Раимского укрепления, устроил судоходство на Аральском море. В течение 1848 и 1849 годов море было тщательно исследовано двумя шкунами: «Николай» и «Константин». Кроме этих судов были заказаны (в 1850 г.) в Швеции, на Мутальском заводе, два парохода [36] Пароходы привезены в разобранном виде и обошлись в 49 347 р. Первый пароход «Перовский» спущен на воду в феврале 1853 года. с выдвижными килями, чтобы можно было плавать как по морю, так и по рекам.

Успех будущего занятия Хивы был обеспечен и можно было рассчитывать обезопасить нашу степь с этой стороны. Для достижения той же цели со стороны Кокана Обручев предполагал занять Ак-Мечеть.

Свои предположения о занятии Хивы и Ак-Мечети Обручев изложил в особой записке от 27 марта 1851 г. Но они не только не были одобрены, но сам Обручев был тотчас сменен (в том же 1851 году), и управление Оренбургским краем поручено было снова Перовскому, [37] Управлял этот раз краем с 1851 по 1857 год. который подвергнул записку строгой критике, осудив совершенно всю систему действий своего предместника. Даже возведение укреплений в степи Перовский находил невыгодным, считая свою систему (высылка отрядов в степь) гораздо целесообразнее. Всего любопытнее, что занятие Хивы Перовский теперь также не одобрял, по бедности и ничтожности этого ханства и по затруднительности движения туда.

За десять лет до этого Перовский был иного мнения и даже после своей неудачи в 1839 году хотел повторить попытку с тех же позиций. Теперь, с возведением Раима, мы были вчетверо ближе, и, значит, движение в Хиву было гораздо возможнее, но это предлагал теперь другой, и, значит, это никуда не годилось! Согласился Перовский только с занятием Ак-Мечети, но и то не с оборонительною, а с наступательною целью, чтобы затем распространить наши завоевания вверх по Сыру до самого Кокана, который Перовский восхвалял донельзя. Что касается до возведенных уже укреплений, то Перовский ходатайствовал об упразднении Оренбургского укрепления и об уменьшении гарнизонов во всех остальных. Император Николай I по поводу соображений Перовского написал на рапорте военного министра (от 6 ноября 1851 г.): «Хотя и не убежден, но быть по мнению и на ответственности генерал-адъютанта Перовского». Таково было доверие Государя! Замечательно, однако же, что впоследствии, и не позже как через полтора года, Перовский значительно изменил свой взгляд и настроил по Сыру ряд фортов, из коих по крайней мере три четверти были совершенно не нужны!

После этого наступила длительная пауза в наших отношениях с Хивой и следующий эпизод относится уже к началу 1860 годов.

В 1859 году на полковника Генерального штаба Дандевиля был возложен осмотр восточного берега Каспийского моря, который в 1859 г. обозрел берег и нашел, что самое выгодное место для устройства укрепления и учреждения фактории было бы у Красноводского залива, близ колодца Балкуя, но это предположение не осуществилось вследствие того, что миссии Игнатьева не удалось занять устья Аму-Дарьи. Посольство это было отправлено как бы в ответ на любезность Хивы и Бухары, приславших в 1857 г. своих послов для принесения императору Александру II поздравления с восшествием его на престол. Игнатьев должен был сперва посетить Хиву и оттуда направиться в Бухару. От Чернышева залива на западном берегу Аральского моря миссию должны были сопровождать пароходы аральской флотилии под начальством капитана 1-го ранга Бутакова, который должен был также сделать рекогносцировку Аму-Дарьи и занять город Кунград, лежащий близ устья этой реки.

Никогда еще такое большое посольство не отправлялось в Среднюю Азию. При начальнике миссии состояли 16 специалистов по разным предметам, медик и иеромонах.