Александр Косарев - Клады Отечественной войны

Вторая трудность для первых российских поисковиков могла заключаться в том, что была смыта та плотина, возле которой (или, во всяком случае, в пределах видимости) был закопан данный клад. Иными словами, к приезду первых поисковиков исчез один из важнейших местных ориентиров. Значит, шансов попасть штырём точно в стоящий торчком бочонок в общей сумме вероятностей я оцениваю не более чем в 1 из 5. Так что мне представляется, что Яковлев с Кочубеем зря понадеялись на точность такого способа обнаружения относительно малоразмерных предметов.

Итак, в преддверии поискового сезона у меня была только одна гипотеза, довольно внятно объясняющая причину, по которой полковник Яковлев не отыскал золото. В двух словах она заключалась в том, что хотя место поисков он выбрал правильно, но несовершенство поисковой техники (щупы и лопаты) не позволило ему нащупать малоразмерные бочонки. Вот и всё, и никаких иных загадок. Если приехать на берега Днепра с современной техникой, то разгадать загадку можно будет буквально за полчаса...

***

Разумеется, как только позволила погода, я отправился в Белоруссию. Посетил несколько городов, прошагал по вышеупомянутым дорогам, завёл полезные знакомства среди местных краеведов. Некоторые из них приняли живейшее участие в поисках, снабжая меня поистине бесценной информацией. И их письма постепенно переводили моё внимание на новый географический регион. Кроме того, в мои руки попали документы, упоминающие ещё об одном ранее неизвестном кладе. Вот что было написано о нём в сборнике «Память Браславского района». Приведу текст полностью, благо объём его небольшой. Называлась заметка совершенно незатейливо: «Пра французкi скраб каля возера Рака».

Даю её текст в оригинале, дабы явить читателям особый национальный колорит данной публикации. И заодно хочу спросить у всех вас: а вы сами обратили бы хоть малейшее внимание на информацию подобного рода? Если нет, то заниматься историческими исследованиями в области кладоискательства вам будет весьма затруднительно. Но это так, к слову. Достаточно того, что я обратил и даю всем возможность это сделать сейчас.

« Пры адступленнiфранцузаў у вёску Майшулiпанаехала шмат салдат. Усiх жыхароў рассялялi па суседних вёсках, а ў Майшулi сталi прыбываць фурманы са скрынями Дзецi падглядзелi, што французы капаюцца на беразе возера. Праз колькi дзён солдаты з’ехалi i жыхары змаглi вярнуцца ў вёску. Найбольш цiкаўныя пабеглi адразу да вады. Каля самага возера бераг быў увесь перакапаны. Са стромкага схiла, якi падыходзiў да берага з другого боку, бiлi струменьчыкi крынiчак. На вачах cyxi перад тым бераг ператварыўся ў багну. Любая ямка iмгненна запаўнялася вадой i плывуном. Нiхто не ведаў як дабрацца да закапаных французамi скрынь. Ад пакалення да пакалення перадавалiся толькi расказы об невядомых скрабах, схаваных на беразе возера.

Аднойчы перад мiкалаеўскай войной у Майшулiпрыехалi два французы. Яны штодня хадзiлi да возера з нейкiмi приладамi i капалiся на беразе. Французы жылi некалькi месяцаў, а калi ад’язджалi сказалi гаспадару, што прыедуць яшчэ i давядуць справу да канца. Яшчэ паабяцалi пасля гэтага добра аддзячыць гаспадара за гасцiннасць. Неўзабаве пачался вайна, потом здарылася рэвалюцыя. У вёску французы больш не прыязджалi. Некаторыя людзi з вёскi самi спрабавалi адшукаць скраб. Каму калi i давялося выкапаць яму, далей натыкалiся на нейкую плiту... »

Да, я понимаю, что вот так запросто перевести с белорусского на русский язык сможет далеко не каждый, и поэтому предлагаю свою версию перевода. Версия эта такова...

«При отступлении французов в деревню Майшули понаехало много солдат. Всех жителей расселили по соседним деревням, а в Майшули начали прибывать телеги с неким имуществом. Дети подглядели, что французы копаются на берегу озера (Рака). Через несколько дней, когда солдаты уехали, жители смогли вернуться в деревню. Некоторые из них сразу побежали к воде. Около самого берега вся земля была перекопана. (Далее следует малопонятная фраза, вразумительно перевести которую мне так и не удалось.) [1] С обрывистого склона, который подходил к берегу с другой стороны били струйки родников. Сухой перед этим берег на глазах превратился в трясину. (OCR) Рядом бил небольшой источник, отчего эта часть берега была сильно заболочена. Любая ямка мгновенно заполнялась водой и плывуном. Никто не знает, как добраться до закопанных французами вещей. Из поколения в поколение передавались только рассказы о сокровищах, спрятанных на берегах озера.

Однажды перед николаевской (Первой мировой) войной в Майшули приехали два француза. Они долго ходили возле озера с некими инструментами и копались на берегу. Французы жили там несколько месяцев, а когда уезжали, сказали помещику, что приедут ещё и доведут дело до конца. Ещё пообещали щедро наградить помещика за гостеприимство. Вскоре началась война, а затем и революция. В деревню французы больше не приезжали.

Некоторые жители деревни попробовали сами отыскать клад. Но кто выкапывал яму, тот натыкался на некую плиту...».

Кроме самой непосредственной профессиональной пользы от данной информации я получил ещё одно свидетельство о том, что события, происходившие осенью 1812 года на северо-западе современной Белоруссии, были не столь однозначны, как представлялось ранее. Рассматривая карту, я догадался, что существовал ещё как минимум один крупный обоз с трофеями, который двигался из центра Витебской области на запад. Можно было вполне обоснованно предположить, что он направлялся из района Полоцка и охранялся тем самым гренадерским батальоном, о котором упоминал Семашко. Маршрут его продвижения (вчерне, разумеется) французским командованием предполагался следующим. Полоцк — Браслав — Видзы — Вильно. Обоз вывозил не только награбленное за несколько месяцев оккупации имущество, но и самое главное — армейскую кассу увязшего в боях с ополчением Витгенштейна французского гренадерского корпуса Удино. И вот здесь уже начинают вырисовываться совершенно иные перспективы.

Подумаем, что именно заставило обозников закопать свой груз уж как минимум с десятка подвод именно вблизи ничем не примечательной деревеньки Майшули? Ведь от города Браслава (где обоз наверняка останавливался на ночёвку) до Майшули всего три версты. До какого-либо конечного пункта данному обозу было ещё слишком далеко, а солдаты охраны отчего-то озаботились спешным сокрытием значительной части добычи. Напомню, что на дворе стояла относительно тёплая осень, и ни о каком массовом падеже лошадей (как было в корпусе у того же Е. Богарне) не могло быть и речи.

Единственное разумное объяснение связано с теми «летучими» кавалерийскими отрядами, которые часто тревожили французов и прусаков на совершенно не охранявшихся транспортных коммуникациях. Особенно это касалось местности южнее Браслава. Вот что по этому поводу писал мой белорусский корреспондент: