Эдуард Созаев - Захватить Англию!

Следует понять, что к тому времени политика Англии была давно враждебна Испании и взаимоотношения между двумя странами ухудшались начиная с конца 60-х годов XVI века [25] . Именно тогда начались нападения на вест-индские колонии, к 1570-м там уже вовсю безобразничали Дрейк, Хокинс, Лоуэлл и другие «морские ястребы», нанося тем самым испанской короне существенный убыток.

В 1568 году возник новый повод для взаимных упреков и обвинений. Испанская эскадра, перевозившая большое количество звонкой монеты для выплат наемникам герцога Альбы во Фландрии, была атакована французскими корсарами. Испанцы укрылись в английских портах Плимут, Фалмут и Саутгемптон. Тогда еще королевства поддерживали видимость хороших отношений, и испанский посол Гуэро де Спес обратился к Елизавете Английской с просьбой перевезти посуху все деньги в Дувр, где их погрузят на испанские торговые суда и перевезут во Фландрию. Королева согласилась и даже предложила испанцам выделить корабли сопровождения для столь ценного груза. Надо сразу сказать, что это были не просто испанские бюджетные деньги, а почти 300 000 дукатов [26] , взятые Филиппом II взаймы у генуэзских банкиров Спинола под довольно большие проценты. Однако совершенно неожиданно произошло невероятное – племянник президента банкирского дома Бенедикт Спинола, агент банка в Лондоне, получил сведения, что экспедиция британских корсаров Дрейка и Хокинса была в Вест-Индии разгромлена испанцами. Спинола считал, что после этой новости последует стремительное ухудшение отношений между двумя странами; он решил, что англичане конфискуют деньги, вполне возможно – без выплат генуэзцам, но если «немного помочь» правительству Туманного Альбиона, то, вполне возможно, банкирскому дому оставят его деньги. Спинола сообщил о случившемся «по секрету» Уильяму Хокинсу, брату Джона Хокинса. Тот в свою очередь побежал к главному советнику королевы Елизаветы Уильяму Сесилу, а последний, узнав о расправе испанцев над корсарами, сразу же наложил секвестр на испанские дукаты в компенсацию за разгром экспедиции. Это было очень рискованное решение. Оправданием для английской королевы может служить только одно – после финансового кризиса 1568 года английская казна была почти пуста, а 85 тысяч фунтов стерлингов испанских денег (вкупе с 45 тысячами фунтов стерлингов контрабанды) на дороге не валяются.

19 декабря 1568 года все триста тысяч испанских дукатов были помещены в Тауэр и объявлены собственностью королевы Англии. В свою очередь разгневанный герцог Альба, наместник испанского короля в Голландии, объявил всю английскую собственность в Нидерландах принадлежащей Испании и ввел эмбарго на торговлю с островом. Тогда уже Елизавета I секвестрировала всю испанскую собственность в Англии. Бенедикт Спинола был отринут от дел, дальнейшие переговоры повел генуэзский банкир Томазо Фиеско.

Вскоре, однако, случилось самое невероятное – вернулись те, из-за кого и началась буча – Френсис Дрейк и Джон Хокинс. Оказывается, испанцам не удалось разгромить английскую экспедицию. Теперь у Сесила и Елизаветы не было законных поводов задерживать испанские деньги, но королева Англии и здесь схитрила. Переговоры были очень долгими, и, наконец, в 1572 году было решено следующее:

а) деньги остаются в Англии;

б) Англия берет на себя испанские долговые обязательства перед генуэзским банкирским домом Спинола;

в) Англия возмещает Испании стоимость захваченных судов и товаров (поскольку сальдо от взаимных захватов было в пользу Англии);

г) торговля между странами восстанавливается в полном объеме;

д) контрабандные деньги становятся собственностью английской короны и никому не возвращаются.

Генуэзцы остались довольны – Филипп уже успел оплатить им часть процентов за пользование кредитом, а теперь проценты и остаток суммы оплатит еще и Елизавета. Плюс ко всему – испанский король был вынужден взять еще один кредит у тех же банкиров, но уже под повышенные проценты.

Позже произошел еще один довольно характерный случай. Джон Хокинс на приеме у испанского посла предложил нанять его корабль и его команду на испанскую службу, он предлагал охранять испанскую Вест-Индию от корсаров и каперов разных мастей. Более того – он вызвался возглавить заговор против Елизаветы Английской в пользу Марии Стюарт. По крайней мере, так считали испанцы. Меж тем Хокинс всего лишь вел двойную игру, Елизавета была в курсе событий, результатом деятельности Джона стало обвинение испанской стороны в заговоре против английской королевы и высылка в 1572 году испанского посла. Стоит упомянуть, что Хокинс получил от испанцев серебра на 40 тысяч фунтов стерлингов, так что в накладе он за свою двойную игру не остался.

В общем, уже к 1574 году страны были на пороге войны. Лишь взвешенная и осторожная политика Филиппа II и Альбы, которым по горло хватало проблем в Голландии и на Средиземноморье, смогла предотвратить открытый конфликт.

Окончательный разрыв между странами последовал в августе 1585 года. Елизавета Английская подписала соглашение с голландцами, где островитяне в помощь повстанцам обещали держать в Голландии 6350 пехотинцев и 1000 всадников, а также оплачивать четверть всех военных расходов Генеральных Штатов. Таким образом, англичане:

а) признали легитимность голландского повстанческого правительства;

б) осуществили, с точки зрения Испании, прямое вмешательство в испанские дела;

в) поддержали бунтовщиков в попытке отторжения территорий от Испании.

Теперь Филипп был просто обязан реагировать. События начали развиваться стремительно. Испанский король, которому по горло уже хватало затянувшейся войны в Голландии и нестабильной ситуации в Германии, попытался в последний раз мирно решить с Елизаветой вопрос о прекращении поддержки врагов Кастилии и Арагона. Иберийский посол просто умолял английскую королеву одуматься – ведь испанцы и голландцы уже сели за стол переговоров и практически пришли к компромиссу, после же вступления в войну Англии на стороне мятежников о мире в Голландии придется забыть на долгое время. Елизавета, в свою очередь, отвечала, что будет защищать дело Реформации, а также – что Нидерланды очень важны для Англии как ключевой торговый партнер.

Стало понятно, что мирно эту проблему не решить. В письме к Алессандро Фарнезе, написанном еще в сентябре 1583 года, Филипп отмечает, что успех в действиях против повстанцев недвусмысленно соприкасается с ликвидацией угроз от английской внешней политики. Король отмечал: «Для того чтобы покончить с восстанием в Нидерландах раз и навсегда, было бы разумно принять меры, гарантирующие, что война там [против нас] не получала поддержку из Англии» . После демарша Елизаветы в августе 1585 года посол Священной Римской империи говорил, что «Англия сорвала маску по отношению к Испании» .