Леонид Репин - Затерявшиеся в тайге

... И снова идем по тайге. Идем, по-прежнему не зная куда, не зная даже, в какую сторону. С нетерпением ждем, когда покажется солнце. Или когда ветер разметет с неба грязные клочья и наконец откроет нам звезды. Мы идем с надеждой найти следы человека или что-либо другое, что помогло бы выйти на правильный путь.

Ноги у меня почти постоянно мокрые. Пока стоим, кеды хорошо просыхают, а я тем временем с удовольствием хожу босиком по траве. Но, как только покидаем стоянку, обувь моя при первых шагах промокает насквозь. Зато мне легче, удобнее идти, чем, скажем, Толе. А лучше всех Леше. Его ботинки, пожалуй, самая практичная обувь для переходов в тайге. Они не промокают и не столь тяжелы, как сапоги.

Было, однако, в городской нашей жизни нечто такое (не говоря, конечно, о магазине), чего здесь не хватало. Очень хотелось умыться, вычистить зубы. Да и все тело неприятно зудело, требуя мыла и теплой воды. По утрам мыли руки в траве, мокрой от росы или дождя. Кое-как удавалось и лицо тоже вымыть. А вот как зубы почистить, пока что придумать не могли.

Выход нашелся случайно. Я поднял длинную, толстую щепку, отскочившую, когда делал ложку, внимательно ее разглядел и подумал, что она может сыграть роль зубной щетки, если еще немного повозиться с ножом.

Один конец щепки я оставил толстым, другой, подлиннее, сделал плоским и тонким, а конец закруглил. Этот конец получился упругим и гибким. Щепочка очень хорошо чистила зубы, массировала десны и оставляла во рту приятный березовый вкус. Толя с Лешей тут же обзавелись такой же "щеткой" и, испробовав, заявили, что мое новшество снимает некоторые из проблем гигиены. С тех пор эта щепка постоянно обреталась в моем кармане.

Но другие проблемы у нас оставались. Однажды днем, на стоянке, я, вспомнив совет одного бывалого человека, снял и решил осмотреть рубашку с внутренней стороны, чтобы проверить, не завелись ли таежные клещи. Тщательно обследовав швы, я быстро обнаружил одного клеща. А вскоре в воротнике- еще двух. Значит, от них некуда деться. Поэтому остается одно: как можно чаще проводить операцию по отлову клещей. Что мы и стали делать раз в день постоянно. Хорошо еще, что время активности энцефалитных клещей, как нам сказали, закончилось недели две назад. Поэтому мы выуживали их без каких-либо опасений за состояние своего здоровья. Однако, как выяснилось впоследствии, уже после возвращения из экспедиции, в полной безопасности мы чувствовали себя совершенно напрасно.

...К вечеру остановились в распадке. Ветра здесь не было, и воздух лежал неподвижно холодным, тяжелым пластом. Садился туман. Мы набрали побольше валежника, разожгли костер, наловчившись делать это с одной-единственной спички, и быстро устроили лежбище. Сев на ворох березовых веток и вытянув ноги поближе к огню, я вдруг почувствовал, что сильно устал. Посмотрел на товарищей. Да, они тоже устали... Да и как не устать...

Есть на ночь не стали - ну их к богу в рай, эти грибы. Лучше уж совсем не есть ничего, чем давиться, поедая безвкусное варево. Подумал: интересно, смогу ли я когда-нибудь потом есть грибы?

Эта ночь нам показалась теплее. Пламя костра благодаря нашим усилиям все время оставалось высоким и хорошо согревало ступни, до нетерпимого жара накаляя подошвы на обуви. А выше колен тело мерзло. И с этим неравномерным прогревом мы не в силах были бороться. Мы уже были готовы со всех сторон обложиться горящими углями и вдобавок рассовать их по карманам, не особенно задумываясь о возможных последствиях.

Рано утром, когда еще и шести не было, Леша встал, с полузакрытыми глазами вылез наружу, убедился, что дождь, покапавший ночью, теперь перестал, принес корзину с десятком грибов, оставшихся после вчерашнего дня, и мы принялись их чистить.

У нас появилось новое блюдо. Вернее, напиток: чай из смородиновых листьев. На тот куст мы наткнулись случайно во время последнего перехода. Ягод на нем не нашли, а листьев набрали, решив приготовить отвар. Чай получился чудесный цвет, вкус, аромат ничуть не хуже, чем у настоящего чая. Так по крайней мере нам показалось. С непередаваемым удовольствием пили его.

Пока мы с Лешей занимались грибами, Толя взялся за изготовление давно обещанного прибора. Спрашиваю его:

- А что за прибор все-таки будет?

- Он будет указывать части света.

- Значит, компас?

- Нет. Он называется "прибор для точного ориентирования на местности в трудных условиях".

- А трудные условия - это то, что мы все время ходим голодные?

На сей раз я получил в ответ лишь презрительный взгляд Можно безнаказанно обидеть изобретателя, но безнаказанно обидеть его создание или хотя бы неодобрительно высказаться в его адрес вам никогда не удастся.

- Дай-ка лучше булавку...- угрюмо попросил Коваленко.

В одиночестве Толя трудился не слишком-то долго. Через какое-то время он торжествующим голосом разрешил подойти. Приблизившись, я сразу увидел самое последнее слово науки и техники.

В крышке от котелка, в воде, набранной из родника, плавала булавка. Концы ее были распрямлены. Разумеется, моя булавка ничем не отличалась от всех остальных и не обладала какой-то особой плавучестью, и, видимо, Толя подумал об этом, потому что насадил ее на два маленьких кусочка коры.

Стараясь случайно не задеть достоинства изобретателя, я бодро отреагировал, в тайне сожалея о потере булавки, которая, вполне вероятно, могла бы пригодиться для какого-то полезного дела. Я восхищенно воскликнул

- Очень интересно получилось! Потом не удержался и спросил:

- А зачем ты положил ее в воду? - я был уверен, что тайный смысл во всем этом есть.

- Ты посмотри, как работает!-Толя подтолкнул сооруженьице пальцем. Оно, естественно, поплыло в одну сторону, потом медленнее-в другую и наконец замерло.

- Дай я потолкаю немножко...- робко попросил я его, смутно остерегаясь неожиданных результатов, но готовый как экспериментатор на все.

- Да ты посмотри, как точно указывает! - Коваленко был раздражен моей недогадливостью.

Я оглянулся. Действительно, острие булавки с непостижимой точностью указывало на Алексея, которому именно сейчас впервые за истекшие дни вздумалось расчесывать бороду. Увидев и сопоставив все это, я подивился наблюдательности и проницательности прибора

- Вот тут-север,-уверенно сказал Коваленко и ткнул пальцем в небо.

- А там - юг.- Я тоже ткнул пальцем, но в противоположную сторону.- А вон там - Москва.

- А без прибора ты сейчас мог бы это сказать?- не без злорадства спросил автор прибора.

Небо было сплошь замазано тучами. Поэтому я решил промолчать.

- А прибор работает в любую погоду,- беспощадно добил меня изобретатель.

Короче, ночью Толя вставал погреться к костру и застал кусок чистого неба. Ему повезло - он нашел Полярную звезду. Потом заметил дерево, находящееся точно под этой звездой. Таким образом удалось точно узнать, где север. А утром, сделав прибор, определил, в какой связи находится местоположение дерева и кончик булавки. Они совпадали.