Георгий Сидоров - Сияние Вышних Богов и крамешники

— Всё ребята, час прошёл, — раздался с печи голос дедули. — Хватит о мобиле и «компе», все эти сатанинские изобретения будете изучать завтра, а сейчас спать, иначе я на вас с печи напущу порчу.

— Интересно, что ты нам сделаешь? — спросил старика Светозар.

— Для начала сделаю обоих заиками. А потом буду наслаждаться вашим диалогом. Со смеха буду помирать, глядя на вас!

— Ну, ты и фрукт! — проворчал челдон, — мало того, что не признаёшь модерна, ещё и коварен!

На секунду представив двух беседующих заик, я так и покатился со смеху.

— Что это ты раскудахтался? — опять раздался голос Дадоныча. — Не нравится быть заикой, могу сделать из тебя импотента. Заодно и из твоего друга тоже. Ты-то ладно, как говорится одной заботой меньше, а у него шесть жён. Он же волосы на себе рвать будет!

— В каких местах? — вырвалось у меня.

От моих слов теперь захохотали все трое.

— Посмеялись, и будет! — через минуту пробасил Светозар. — Давай-ка на отдых, завтра идти далеко.

Но не успели мы задремать, как собаки подняли лай.

— Однако, ребята, притопали! — вскочил на ноги бородатый весельчак, — надо же, ночью! Давай Белослав свет и займись печью. Будем парней отогревать!

Через минуту в избушку ввалились оба эвенка.

— Устали малость, — проговорил, сбрасывая оленью кырняжку Лючеткан.

— Далеко ходили. Шибко далеко!

— Вон, за хребтами были, — добавил Тиманчик.

— Эко куда вас унесло! — удивился дедушка.

— Надо было, иначе могли оронов потерять. Пришлось быков пугнуть мало-мало. Одного стреляли.

— Вот оно что? — посмотрел на отца с сыном Светозар. — Стреляли, значит?

Лючеткан кивнул.

— А куда мясо девать будем?

— Не знаю, — развёл старший эвенок руками. — Его сначала надо привезти, потом решать будем.

— А на чём везти? — спросил я.

— Как на чём? На оленях! — удивился, глядя на меня Тиманчик. — Мы же своих забрали, они сейчас на старом пастбище.

— Всё, хватит болтать, давайте за стол. У нас тут уха и чай! — распорядился челдон.

— Да мы сыты! Чаю одного попьём, чай это хорошо! — подошёл к печи, потирая озябшие руки, старший из эвенков.

Через несколько минут чай был готов, и отец с сыном, отогревшись, уселись за стол. К ним всей троицей присоединились и мы. Коллегиально за столом было решено, что за мясом отправятся трое, а двое оставшихся займутся проверкой сетей и приготовлением обеда. На сей раз я решил немного проветриться, тем более что на оленей упряжке мне не приходилось ездить несколько лет. Отговаривать меня никто не стал. Поэтому с хорошим настроением после горячего чая, я забрался на свою лежанку и вскоре уснул сном праведника. Проснулся я затемно. Но встать одеться и потихоньку уйти мне не удалось. Оба моих наставника уже не спали. Светозар молча стал накрывать на стол, а старик протянул мне свою малокалиберку.

— Возьми, без оружия в тайге нельзя. Таков закон, — посмотрел он на меня.

— Я хотел взять свою пушку.

— Твоя хоть и автоматическая, но короткобойная. С этой ты дотянешь и на пару сотен шагов.

— Да в кого стрелять-то? — удивился я. — Медведи все спят…

— Я не о зверях, — перебил меня дедушка. — Самый страшный зверь в лесу — это человек. Заруби себе на носу!

— В этих-то забытых богом краях?

— Во-первых, наши края не забытые. И, во-вторых, тёмные никогда не спят. Их биороботы всегда в деле.

— Да сюда, да ещё в такие морозы, «богоизбранного» палкой не загонишь!

— Я не о тех, о ком ты думаешь. Биороботов и из нашего брата хватает. Где они только не шатаются.

— А эвенки тоже с оружием поедут? — спросил я.

— Они без него шага в тайгу не делают. Я же тебе сказал — таков закон!

Что делать, пришлось взять старикову «Тоз-16» и к ней пачку патронов. Через полчаса к избушке подкатила нарта с эвенками и, махнув рукой своим друзьям, я уселся на место Светозара.

— Моод! — крикнул на оленей Тиманчик, и упряжка, сорвавшись с места, понеслась по распадку.

Моей задачей было следить за скользящей следом за нами второй нартой. Её мы захватили специально для мяса. На косогоре, где паслись наши олени, отец с сыном поймали ещё трёх своих важенок и запрягли их во вторую свою нарту. Её собрался вести Тиманчик. Каково было их удивление, когда я, опередив эвенка, тронул упряжку и залихватски помчался на ней по лыжному следу. Приезжего русского, по их мнению, городского парня, который запросто управляет оленями, они ещё не встречали.

Вскоре отец с сыном догнали меня и мы, сохраняя между собой дистанцию, двумя упряжками одна за другой стали забираться в горы. Я вёл своих оленей чётко по лыжне эвенков. Но когда лыжня стала петлять между лиственницами, скорость пришлось сбавить. Вскоре олени перешли на шаг, но вот опять впереди открылось свободное от деревьев пространство и олени снова помчались рысцой. Так, петляя между скалами и деревьями, мы перевалили хребет и оказались на краю густого мелкого лиственничника. Здесь я остановил своих оленей и стал поджидать эвенков. Отец с сыном, подъехав ко мне, показали, что надо держать оленей вдоль зарослей, а потом, когда они кончатся, свернуть налево. Тронувшись, мы выехали на обширную, всю ископанную дикарями поляну. На краю её под лиственничными шестами и шкурой лежало мясо убитого быка.

— Вот мы и на месте, — развернул своих оленей Лючеткан.

— А ты хоть и лючи, а правишь оронами не хуже нас. Где ты этому научился?

— Долго рассказывать, — засмеялся я. — И на полярном Урале, и здесь, в Эвенкии, у оленеводов Суринды.

— Суринда? Знаем! — кивнул головой эвенок. — Места там хорошие!

— И люди тоже, — добавил я.

В быстром темпе, раскидав мясо по нартам, мы двинулсь назад к перевалу. Через пару часов езды первая упряжка, огибая вершину, когда до спуска оставалось не более километра, вдруг резко остановилась. Догнав эвенков и придержав оленей, я спрыгнул с нарты.

— Что произошло? Почему не едем?

— Смотри! — показал мне рукой на широкий заснеженный склон хребта Лючеткан. — Видишь?

Я посмотрел туда, куда показал мне эвенок и остолбенел: прямо на нас, утопая в снегу по самые колени, двигались три буро-чёрные гигантские фигуры. Они шли не торопясь, широко размахивая руками, с таким видом, будто нас и не замечают.

— Семья чулуканов, — шёпотом проговорил Лючеткан. — Впереди — хозяин, а позади — его женщины.

— А почему мы не едем? — тихо спросил я эвенка.

— Потому что им нельзя пересекать дорогу, — показал на подходящих к нам человекообразных чудовищ эвенок. — Такие у тунгусов приметы.

Когда три гиганта подошли к нам на расстояние 30-40 метров, старший из эвенков, соскочив с нарты, взял с неё оленью ляжку и, кинув её на плечи, пошёл навстречу странной троице. Моя рука невольно потянулась к малокалибирке. Но в это время эвенок остановился и сказал несколько слов на непонятном языке и положил мясо перед подошедшими к нему лохматыми. На секунду трое гигантов тоже остановились. Первый, с виду самец, что-то проворчал Лючеткану, потом одной рукой без малейшего усилия поднял оленью ногу и двинулся своей дорогой. Он прошёл совсем рядом с человеком. Буквально в полуметре! Такое казалось невероятным… За ним, поглядывая по сторонам, последовали его обросшие шертью дамы. Все три существа спокойно смотрели на нас своими маленькими глазками, в которых не было ни удивления, ни испуга. Они прошли в десятке метров от наших упряжек. Так близко, что я успел хорошо рассмотреть их.