Михаил Швецов - Четыреста лет царского дома – триста лет романо-германского ига

В книге [114*] автор отмечает, что за всё путешествие Никитин лишь единожды поминает свой родной подмосковный город Тверь, да и то походя. С чего бы это?

Вопрос о местоположении той самой Твери вовсе не простой. Ты уже читал ранее о том, что Екатерина II перенесла Великую Пермь и Великую Вятку из Европы на Урал и за Урал (с. 30). Сия участь постигла и Тверь. Вот замечания ФН [35*]: «с. 48. На государственной русской печати XVI века присутствует также название Тверь…По нашей реконструкции, древняя Тверь — это босфорский Константинополь, он же Стамбул. Тверь — это Тивериада, город Тиверия. Добавим, что по наблюдениям самих историков, «одно время ТВЕРЬ ВОСПРИНИМАЛАСЬ КАК НОВЫЙ КОНСТАНТИНОПОЛЬ» [748]. Потом, когда романовские историки начали писать «новую» историю, они перетащили название ТВЕРЬ с Босфора в северную Русь. После чего герб ТВЕРИ на русско-ордынской печати XVI века перестал пугать романовских историков».

Может, Никитин был горожанином с берегов Босфора? При чтении книги Виташевской и других изданий, в частности [116*], мне не удалось разглядеть связи путешественника с градом Константина, да и ФН, уделяя много внимания тверскому мужу [27*], уклонились, на этот раз, проводить параллель между северорусской и приморской Тверью. Возможно, Н. Карамзин, который, как считается, первым открыл миру творение ордынского купца, каким-то образом спутал «карты». Как когда-то их подтасовывал по вопросам жизни и деяний Стефана Пермского, Ивана Грозного и др.

А книга Кунина открывается рисунком XVII века г. Твери, того самого, который позднее, в эпоху большевистского ига, стал Калинином. Она у меня с детства и для детей написана. Так и запечатлевалась в юном сознании фальшивая версия истории. Недаром верный друг читателя А. Франс [117*] говорил: «В качестве доказательств поддельные бумаги вообще ценней подлинных прежде всего потому, что они специально изготовлены для нужд данного дела — так сказать, на заказ и по мерке; словом, потому что они ясны и точны; кроме того, они предпочтительней еще и из-за своей способности переносить мысли в идеальный мир, отрывая их от нашего реального мира». Вместе с тем, то издание, доставшееся мне от моей любимой бабушки Надежды, что родом с берегов Чёрного моря, богато иллюстрировано репродукциями и рисунками из известных музеев мира, некоторые из которых вдруг оказались полезными для гипотез ФН. Так, почему-то на турецкой миниатюре XV века представлены казацкие бунчуки. А на монетах великого князя Тверского Михаила и султана Мухаммеда II сделаны надписи буквами одного и того же кириллического алфавита . Может, это было, на самом деле, одно и то же историческое лицо, как и в случае хана Тохтамыша и Дмитрия Донского [27*]? Там же, на с. 97, даётся очень интересное изображение змеи, хитросплетения которой образуют многочисленные «кресты», напоминающие ордынскую тамгу [27*, с. 260], некогда представленную даже на колоннах Успенского Собора в Московском Кремле [27*, с. 260]. Татарская тамга прочно обосновалась на русских монетах. Кстати сказать, надписи на них, считающиеся сегодня арабскими, сделаны одним из забытых сегодня алфавитов, бывших в ходу на Руси до XVII века [27*, с. 259].

Надо всё же сказать, что А. Никитин побывал в так называемой Индии вовсе не первым, потому что и Индия, и Африка в то время входили в состав Великой = «Монгольской» Империи, т. е. были нашими русскими территориями [27*, с. 374]. Просто историки переделали старорусское слово «инде», означающее «где-то далеко», в другое, новое «Индия». Об этом неоднократно писали ФН.

С учётом всего сказанного, можно по-новому взглянуть и на известное письмо Епифания Премудрого своему другу преподобному Кириллу Белозёрскому [Тверскому]! Игорь Грабарь полностью воспроизводит его в книге воспоминаний [118*]. Восторг известного художника и реставратора связан с тем, что в нём он нашёл малоизвестные сведения из жизни и деятельности Феофана Грека. Он пишет: «с. 333. Письмо Епифания есть ответ на письмо к нему Кирилла Белозёрского [Тверского], в котором преподобный просил напомнить ему, когда, где и при каких обстоятельствах Епифаний показывал ему рисунок, изображающий храм св. Софии Константинопольской. Епифаний отвечает целым панегириком по адресу Феофана, оказавшегося автором рисунка, виденного Кириллом». Вот строки из самого послания: «с. 334…прошу твоего мудролюбия, да ми шарми накартаеши ( уж, не тюркская ли это примесь, как у А. Никитина? — моя вставка) изображение великия оноя церкви святыя Софии, иже во Царьграде, юж великий Иустиниан царь воздвиже, ротуяся и уподобився премудрому Соломону…»

Обращаю твоё внимание: письмо Епифания — подделка. Забавляет время написания, якобы, 1413 год, когда преподобный Кирилл [ Тверской ] сам был бы должен сидеть в Константинополе, где, согласно скалигеровской версии истории, в VI веке н. э. император Юстиниан и возвёл храм Св. Софии. Вместе с тем, ФН не только отыскали сведения [33*, с. 227], что последний был славянином (его первоначальное имя УПРАВДА, отца звали ИСТОКОМ), но и доказывают, что Св. София построена не мифическим Соломоном, а вполне известной персоной, султаном Сулейманом Великолепным, там же, но только в середине XVI века [21а*, с. 259].

Об этом же письме Епифания говорится и в цитированном выше издании [80*], не свободном от романовских фальсификаций. К сожалению, мой дружок, по-прежнему актуален А. Франс, и он не шутит, когда пишет [119*]: «…Истина никогда не причиняет лжи большого ущерба…. Наука никогда не наносила большого ущерба религии, и сколько бы ни доказывали бессмысленность какого-нибудь религиозного обряда, вы не сократите числа лиц, которые будут его исполнять…Короче сказать, истина никогда не подчиняет себе людей. Да и это было бы прискорбно, ибо она противна как их духу, так и их интересам». Такие мысли не должны лишать надежды, наоборот, твои силы могут удвоиться. То, что не успел сделать А. Франс и другие подлинно гуманистические творцы, можешь сделать ты!

НЕУЖЕЛИ МЫ СОЗДАНЫ ДЛЯ ТОГО, ЧТОБЫ УМИРАТЬ ОТ ЖАЖДЫ У КОЛОДЦА, В КОТОРОМ СОКРЫЛАСЬ ИСТИНА?

Мой Мисюра!

Наш другой выдающийся, но малоизвестный путешественник (который не нравился советским идеологам, ещё надо понять — почему?) А.С. Норов тоже отправился в первой половине XIX века на бывшую территорию Великой = «Монгольской» Империи, в Африку, в Египет. Правда, ему не удалось установить прямых связей с той, прошлой ордынской историей, но он оставил после себя уникальную книгу [120*], раздобыть которую пока можно только в Интернете (у меня есть и бумажный вариант). Это издание позволит его потомкам восстановить разрушенную Романовыми связь Руси и Египта. Но сначала бы хотелось рассказать о нём самом. Для этого я обращаюсь к книге [121].