Томас Рид - Тропа войны

Среди моих спасителей не было Рюба и Гарея, отправившихся по следам белого коня. Теперь они, должно быть, далеко, так как расстались с остальными более часа тому назад.

Мы решили вернуться в прерию, чтобы оттуда снова въехать в чащу по следам Рюба и Гарея. Догадливые охотники облегчили нам эту задачу, обламывая на своем пути ветки деревьев, служившие нам знаками.

Проехав около пяти миль, я и мои товарищи ощутили странную боль в глазах, а еще через некоторое время в воздухе запахло дымом. Чем дальше мы ехали, тем дым становился гуще и боль в глазах сильнее и острее. Все кругом потемнело, и мы едва могли разглядеть следы. Воздух сделался таким сухим и горячим, что уже трудно было дышать. Мои товарищи уже готовы были остановиться, но я уговорил их идти вперед, предполагая, что теперь Рюб и Гарей уже недалеко от нас. Действительно, они вскоре откликнулись на мой зов.

Мы поспешили на их голоса и вышли по прогалину, на которой сквозь дым могли различить обоих охотников и их лошадей. Наше предположение о лесном пожаре не оправдалось: горела прерия.

Прогалина, на которой мы находились, была хорошо защищена от огня, и нас беспокоил только дым.

Гарей рассказал мне следующее. Выйдя из чащи, они направились по лугу и прошли довольно далеко, когда перед ними появились бушующие волны пламени. Это пылала прерия. Наши друзья вынуждены были быстро вернуться в чащу.

Нам пришлось на время прервать движение вперед. Дым сильно мешал двигаться, и неподалеку раздавался треск горевшей сухой травы. Мимо нас пробегали испуганные антилопы, олени, волки и другие звери. Птицы метались в ветвях, а орел кружил в высоте, испуская пронзительные крики.

Убив близко подошедших к нам медведей и антилопу, мы развели огонь и приготовили себе ужин.

Теперь перед нами встал более серьезный вопрос: как утолить мучившую нас жажду, усиливавшуюся благодаря сухому горячему воздуху. Мы сосали чугунные пули, пили кровь убитых животных, высасывали сок кактуса и агавы, но все это давало лишь временное облегчение, после которого жажда становилась еще мучительнее. Наконец, к нашему счастью, дым стал понемногу рассеиваться, очищая воздух. Огонь, подойдя к самому краю зарослей, стал гаснуть, остановленный деревьями.

Воспользовавшись этим, мы вскочили на лошадей и поехали по направлению к прерии. Наши следопыты ехали впереди, по-прежнему занятые своим делом. Эти "люди гор", как они себя называли, во время работы были крайне молчаливыми. Они не высказывали своих мнений и не делились планами ни передо мной, ни тем более перед моими подчиненными, которых считали молокососами, мало знакомыми с прериями.

Зная эту черту их характера, я понимал, что расспрашивать их было бесполезно, и решил, подъехав к ним поближе, подслушать разговор.

- Знаешь что, Билл, - говорил Рюб, обращаясь к своему товарищу, - ведь прерия не могла сама загореться.

- Ты прав, - отвечал ему Гарей.

- Помнишь в Бепт-Форте того странного человека, который собирал травы и говорил, что прерия может запылать сама собой без всякой причины?

- Помню. Но я этому не верю, - усомнился Билл.

- И я тоже, - подтвердил Рюб. - Конечно, молния может зажечь прерию, но ведь сегодня молнии не было. Значит, пожар устроили люди... Вероятно, индейцы близко, и мы должны держать ухо востро.

- Так ты думаешь, Рюб, что это сделали индейцы?

- Да, я почти уверен в этом. Белых в этих краях нет. Мексиканцам заходить сюда незачем, слишком далеко. Стало быть, тут хозяйничали индейцы.

- Но зачем же им было поджигать прерию? - спросил Гарей.

- Вспомни рассказ француза и Куакенбосса - тогда поймешь, - наставительно промолвил Рюб.

Рассказ этот был мне известен. Когда Леблан с Куакенбоссом ездили за свечами, они узнали, что индейцы разорили мексиканский город. Это случилось недалеко от нашего села в день нашего выступления в поход. Затем часть их отряда вышла к гасиенде де Варгаса и там завершила грабеж, начатый герильясами.

- Ведь очень может быть, - продолжал Рюб, - что это те самые индейцы, которых мы так славно огрели около горы! Они могли думать, что мы еще стоим в селе, и подожгли степь, чтобы помешать нам их преследовать.

- Да, да, Рюб, ты совершенно прав. Но, как ты думаешь, спаслась ли от пожара молодая девушка?

Я жадно прислушался к ответу старика.

- По-моему, спаслась, - отвечал Рюб. - Если бы пожар застал ее в степи, конь бросился бы назад. Однако по следам этого не видно. Они идут по прямой линии. Значит, конь успел проскочить до пожара.

При этом ответе у меня точно камень свалился с груди, и я поехал вперед с вновь появившейся надеждой.

XXII. Индейцы. Пойманный конь

Проехав еще какое-то расстояние, мы увидели множество конских следов. Рюб соскочил с лошади, встал на колени и сдул пепел со следов. Это были следы лошадей, подкованных толстой буйволовой кожей, а так подковывают только индейцы.

Присутствие поблизости таких опасных врагов было делом нешуточным. Приходилось серьезно задуматься, как действовать дальше. И мы стали обсуждать этот вопрос, полагаясь, главным образом, на советы старого охотника. Прежде всего необходимо было произвести более точную разведку, которая была, конечно, поручена Рюбу и Гарею.

Результаты разведки превзошли всякие ожидания. Наши следопыты вернулись через несколько минут, узнав по следам не только время прохождения здесь коня, но и то, что индейцы проскакали здесь уже после него. Возможно, гнались за ним.

О преследовании белого коня теперь нечего было и думать. Нам следовало быть крайне осторожными и приготовиться к возможной встрече с неприятелем.

Решено было продолжать движение вперед. Перед отрядом, как всегда, шли Рюб и Гарей. Через некоторое время мы снова увидели на земле множество лошадиных следов, шедших уже в разных направлениях. Охотники внимательно разглядывали их, сдувая наполнявший их пепел.

- Ну да, так и есть! - воскликнул Рюб. - Они поймали белого коня!

Я выслушал это заявление с полным доверием, тем более что сам мог проверить его справедливость, так как тоже умел немного "читать" по следам. В этом месте следы белого коня сбивались. Его, очевидно, окружали другие лошади, которые вначале мчались во всю прыть, а потом пошли шагом.

Да, не могло быть никаких сомнений, что конь и Изолина в руках индейцев. При этой мысли меня вначале охватило чувство радости. "Все-таки она среди людей", - подумал я. Может быть, они пожалеют беспомощную женщину, поймут, что она жертва жестокой мести их же врагов, освободят ее и облегчат ее страдания!

Однако этот порыв радости продолжался недолго, мною вновь овладел страх за Изолину. Все зависело от того, какому племени она попала в руки, северному или южному. Некоторые северные племена, часто общающиеся с белыми, постепенно начали терять свои жестокие наклонности, тогда как южные продолжают оставаться такими же кровожадными дикарями.