Николай Ковалевский - Всемирная военная история в поучительных и занимательных примерах

Заслужив в сражениях авторитет освободителя Испании от карфагенян, Сципион вернулся в Рим, затем возглавил войска на Сицилии. Размышляя о ходе войны, он выдвинул необычный план: наступать не против Ганнибала в Италии, а против самого Карфагена в Северной Африке. Квинт Фабий-«Медлитель» назвал этот план сумасбродством, но удачливый Сципион верил в свой звездный час. В притихшем зале римского сената прозвучали его слова: «Долг истинного мужа и полководца — пользоваться счастьем, когда оно дается нам в руки». Зачарованный словами и личностью Сципиона сенат не решился запретить ему действовать по своему усмотрению.

На Сицилии Сципион подготовил вторжение в Африку. И вот он уже на берегу африканского континента. В своем первом сражении он действовал жестоко и коварно: напал ночью на спящий лагерь карфагенян, начав с его поджога. Когда в лагере раздались крики «Пожар!», пробудившийся ото сна военачальник карфагенян сказал: «Это вовсе не пожар. Это — Сципион. Незачем тушить огонь, надо спасаться».

Торгашески своекорыстный Карфаген, фактически не оказывавший Ганнибалу в Италии никакой помощи, срочно отозвал его с Апеннинского полуострова для защиты от войск Сципиона и спасения государства. Получив под свое начало наспех собранные войска из молодежи, Ганнибал на этот раз не торопился сражаться: свою войну он уже проиграл. Встретившись на переговорах под Замой со Сципионом, он предложил: «Лучше мир, чем надежда на победу, потому что мир, Сципион, — в твоих руках, победа же — в руках богов».

Но условия мира, предложенные великим Ганнибалом, 33-летний Сципион отверг со словами: «Нет, такой мир непереносим. Я буду сражаться за другой мир».

В сражении при Заме (202 г. до н. э.) Сципион взял верх над Ганнибалом. Власти Карфагена были в отчаянии, тогда как Ганнибал… улыбался. На злобные нападки по этому поводу он ответил: «Мой смех — от горя, и он уместнее и пристойнее, чем ваши гнусные слезы». Во время споров в государственном совете полководец в ярости стащил с трибуны оратора, призывавшего к новому сопротивлению римлянам.

Карфаген сдался на милость Риму. Ганнибал был объявлен врагом отечества, его имущество конфисковали, дом срыли до основания. Так отблагодарила его Родина за военную славу. Он нашел временное прибежище в Сирии, у царя Антиоха. Однажды во дворце Антиоха состоялась встреча Ганнибала со Сципионом. Последний спросил:

— Кого ты считаешь самым лучшим полководцем, Ганнибал?

— Александра Македонского, — ответил тот, — ибо он покорил огромное царство.

— А кому ты отдаешь второе место?

— Пирру, царю Эпира. А на третье место ставлю себя, я в Италии завоевал двести городов.

— А на какое бы место ты себя поставил, если бы я не победил тебя?

— Выше всех, — не задумываясь, ответил Ганнибал, улыбнувшись.

Так он, то ли в шутку, то ли всерьез, признал Сципиона уже не вполне человеком, а полубогом, которого нельзя ставить в один ряд с земными полководцами.

Сирийский царь Антиох, продолжая дело Ганнибала, объявил войну Риму. У Магнесии против 30-тысячной армии Сципиона и его младшего брата Люция Антиох выставил 80-тысячную армию. «Как ты полагаешь, — спросил царь у Ганнибала, — не достаточно ли всего этого для римлян?» — «О, вполне достаточно, — со скрытой иронией ответил карфагенянин, — хотя римляне и очень ненасытны». Многочисленное войско Антиоха было полностью разгромлено.

Победы Сципиона и его армии при Заме и Магнесии, как отмечают многие историки, изменили лицо мира. Отныне скромный Рим резко возвысился, став мировой державой.

За свои военные подвиги Сципион получил почетную приставку к своей фамилии — «Африканский». Человек выдающихся военных и государственных талантов, он получил в Риме скромную должность цензора, заседал в сенате со скучающим видом, зато много читал и размышлял наедине с собой. «Я никогда не бываю так занят, когда ничем не занят, — говорил он, — и никогда не бываю менее один, чем когда я один».

Загадочный и полулегендарный Сципион был одним из объектов нападок со стороны «римского Демосфена» — Марка Катона. Тот обвинял прославленного полководца в коррупции, стремлении к власти в государстве и добился привлечения его к суду. Народный суд на римском Форуме вылился в триумф Сципиона. Победителю Ганнибала было достаточно напомнить, кто он, и народ по его призыву пошел обходить храмы города, славя военное величие Рима.

Не зная счастья в беспокойном Риме, Сципион уехал жить в Кампанию, на берег моря, где и умер. Сенека вложил в уста Сципиона такие слова: «Пользуйся без меня моим благодеянием, Родина! Я был причиной твоей свободы, буду и доказательством. Я уйду, если я вырос больше, чем тебе это удобно!»

Во время войны с Ганнибалом население Рима уменьшилось почти вдвое. Такова была цена победы во 2-й Пунической войне. Карфаген, проиграв войну, был уже не опасен. Тем не менее, многие римляне ненавидели его по-прежнему. Марк Катон каждое свое выступление в сенате заканчивал фразой, ставшей знаменитой: «Кроме того, я думаю, что Карфаген должен быть разрушен».

Так и случилось в результате 3-й Пунической войны (149–146 гг. до н. э.). Карфагенское государство перестало существовать, а сам Карфаген был разрушен до основания и срыт. Ныне на его месте располагается несколько тунисских деревень. Разрушителем Карфагена стал приемный сын Сципиона — Публий Корнелий Сципион Африканский-младший.

Марк Катон (234–149 гг. до н. э.) был не только видным политиком Римской республики, оратором и писателем, но и военным деятелем. В частности, в качестве консула он сражался с карфагенянами на юге Италии. Попав там в опасную ситуацию, Катон за деньги решил привлечь на свою сторону некоторые местные племена. Когда римский сенат не поддержал союза с варварами за плату, Катон заявил: «Вы не правы: если мы победим, то платить будем не мы, а враги, если же нас победят, то некому будет ни получать, ни платить».

Катон говорил, что терпеть не может воинов, которые в походе дают волю рукам (мародерствуют), а в бою ногам, и у которых ночной храп звучит громче, чем боевой клич.

Как-то проезжая по Риму и глядя на множество памятников и статуй, Марк Катон сказал: «А обо мне пусть лучше люди спрашивают, почему Катону нет памятников, чем почему ему стоит памятник».