Петр Букейханов - Курская битва, которую мы начали

По мнению генерала Мюллер-Гиллебранда [408] , представлялось сомнительным, что наступление по плану операции «Цитадель», будучи начато в первоначально намеченный срок, имело бы лучшие перспективы, поскольку немецкие войска в то время обладали значительно меньшей боеготовностью в смысле укомплектованности личным составом и боевой техникой и были менее обучены. Преимущество, заключавшееся во временной слабости противника и его менее тщательной подготовке к обороне, не компенсировало ограниченное количество выделенных для наступления пехотных дивизий, незначительное усиление войск резервами Главного командования, а также недостаток сил авиации.

Немаловажное значение при решении вопроса по поводу отсрочки операции имела и необходимость эксплуатационных проверок, конструктивных доработок и технического усовершенствования новой боевой техники, прежде всего танков типа «Пантера», а также самолетов, оснащенных пушечным противотанковым оружием [409] . На дополнительной проверке и доработке конструкции танков «Пантера», по-видимому, особенно настаивал генерал Гудериан, что и позволило С. Ньютону указать его в числе трех главных лиц (Вальтер Модель, Гейнц Гудериан, Адольф Гитлер), ответственных за перенос сроков начала наступления [410] .

Таким образом, как настоящий Верховный Главнокомандующий и военный руководитель, который оценивает всю совокупность данных, отражающих специфику общей политической и экономической ситуации, а также ориентируется в текущих военно-технических проблемах, Гитлер, располагавший самой полной информацией относительно стратегической обстановки на Восточном фронте и оперативной ситуации в районе Курского выступа, по объективным соображениям не мог санкционировать начало наступательной операции до повышения уровня боеготовности войск и их пополнения резервами, а также до поступления на фронт новых образцов боевой техники в том качестве и количестве, которые обеспечивают ее эффективное применение.

По верному замечанию Б. Лиддел-Гарта [411] , исследуя тот или иной план, обычно трудно установить, какие мотивы обусловили его принятие, даже если есть возможность познакомиться с архивными материалами. В документах редко фиксируются действительные первоначальные мотивы того или иного решения, поэтому практически невозможно составить достоверное и полное представление о том, что окончательно побудило Гитлера принять план операции «Цитадель», предложенный Манштейном, Моделем и Цейтцлером, и затем окончательно санкционировать ее проведение.

Большинство немецких военных деятелей и историков пытаются оправдать поражения и неудачи ошибками Гитлера, особенно в период 1942 – 1945 гг., поэтому утверждают в своих мемуарах и исследованиях, что он был самостоятелен, независим и категоричен в принятии военных решений, причем, являясь в этой сфере дилетантом, стремился избавиться от противоречивших ему профессионалов. Однако эти утверждения не всегда согласуются друг с другом и с фактами.

Так, из воспоминаний Манштейна следует [412] , что Гитлер соглашался с ним по многим основополагающим вопросам, например: в 1940 году – по вопросу о проведении наступления в Арденнах; в 1943 году – контрнаступлении в районе реки Донец и Харькова; в 1944 году – прорыве из окружения 1-й танковой армии в районе Каменец-Подольского. Манштейн даже утверждает, что в некоторых случаях он вообще не исполнял оперативных указаний Гитлера, когда считал это необходимым для достижения успеха, и Гитлеру приходилось с этим мириться.

Аналогично, стратегическое решение о повороте всех боеспособных частей из района Гомеля на Чернигов, в тыл советским войскам в районе Киева, Гитлер в сентябре 1941 года принял на основании мнений фельдмаршалов, командующих группой армий «Юг» и 4-й армией – Гердта Рундштедта и Ганса Клюге (хотя в данном случае Гитлер не заметил влияния эгоистического личного фактора – Клюге рассчитывал, что если 4-я армия будет участвовать в этом маневре, то она перейдет под управление фельдмаршала Рундштедта, более удобного для Клюге в качестве начальника, чем фельдмаршал Теодор Бок, который командовал группой армий «Центр» и выступал резко против поворота войск на Киев) [413] .

Гудериан, постоянно упоминающий о своих дискуссиях с Гитлером, рассказывает, как после обсуждения его доклада в 1943 году, когда большинство присутствующих военных и специалистов высказались против одного из положений, Гитлер резюмировал, что поскольку все против, то и он не может согласиться [414] .

В январе 1942 года генерал Вальтер Модель, назначенный командующим 9-й армией, во время личной встречи с Гитлером отстоял собственный план боевых действий этой армии, открыто выступив против предложений фюрера [415] . Однако в этом споре Гитлер обратил внимание прежде всего на конечный результат, и когда армия Моделя добилась успехов, то в октябре 1942 года он был внесен в список из четырех генералов, предварительно отобранных для выдвижения на должности командующих группами армий. Через два года (в феврале 1944 года) Модель, в недалеком будущем получивший звание генерал-фельдмаршала, в письменном виде докладывал Гитлеру, что война военными средствами выиграна быть уже не может, однако не был за это репрессирован, а напротив, в марте назначен на место Манштейна, командующим группы армий «Юг», переименованной в группу «Северная Украина» [416] .

Генерал Цейтцлер отмечает [417] , вспоминая неоднократные дискуссии с Гитлером, что хотя Гитлер сам принимал решения, он всегда стремился получить одобрение, пусть даже формальное, своих технических советников.

Генерал Мюллер-Гиллебранд утверждает [418] , что окончательное решение о проведении операции «Цитадель» Гитлер принял 18 июня 1943 года по результатам собеседований с командующими группами армий «Центр» и «Юг».

С точки зрения Б. Лиддел-Гарта [419] , до начала операции «Цитадель» ответственные за ее проведение фельдмаршалы Манштейн и Клюге не высказывали сомнений относительно успеха, поскольку военачальники обязаны верить в успех порученного дела, чтобы не подорвать доверия к себе у руководства и веры в победу у солдат и офицеров. Поэтому все усилия немецких военных были направлены на подготовку и проведение успешного наступления, а о возможной неудаче и последствиях расходования только что накопленных резервов никто не думал. По мнению Лиддел-Гарта [420] , Гитлер сомневался в успехе операции «Цитадель», но не мог примириться с необходимостью стратегического отступления, поэтому уступил доводам начальника Генерального штаба сухопутных войск Курта Цейтцлера.

Гудериан прямо называет план операции «Цитадель» предложениями начальника Генерального штаба сухопутных войск генерала Цейтцлера и указывает, что Гитлер решился на наступление под Курском по настоянию Цейтцлера [421] .