Юрий Рястас - Это вам, романтики !

Говоря о нем, нельзя не рассказать о деле, которое было для него второй жизнью: до конца дней он занимался судомоделированием. Его огромными руками созданы многие модели, особую известность ему принесла модель крупнейшего пятимачтового барка "Копенгаген", над изготовлением которой мастер трудился много лет. Об этом паруснике известно очень мало, тайна покрывает и его гибель. 14 декабря 1928 года "Копенгаген" вышел из Буэнос-Айреса на Австралию. В экипаже, кроме штатных офицеров и матросов, было 45 кадетов, капитан -- Андерсен. В рождественскую ночь с судна была получена последняя радиограмма, и больше его никто не видел. С 1 января 1930 года Ллойд исключил судно из своих списков. Спустя около пяти лет море выбросило к побережью Африки полуразрушенную шлюпку с барка.

Капитан Тыниссо обратился к бывшему владельцу судна с просьбой выслать чертежи "Копенгагена", но построечных чертежей не оказалось. Пользуясь справочником Ллойда, некоторыми чертежами, полученными из Дании, и даже почтовой карточкой с изображением "Копенгагена", Х. Тыниссо произвел расчеты и приступил к работе. В 1956 году была готова модель в масштабе 1:75.

В 1957 году в Москве состоялись крупные международные соревнования по морскому моделированию, на которых эта работа завоевала золотую медаль, а Х. Тыниссоо был удостоен Диплома 1 степени. В 1958 году в Англии состоялся чемпионат мира по моделированию судов, на который "Копенгаген" был заявлен без участия автора. Старый капитан объявил, что модель поедет только с ним. Власти отказали ему в выезде, и была попытка забрать модель силой. Но организаторы этой чудовищно грязной авантюры забыли, что на дворе стоял уже пятьдесят восьмой, а не тридцать восьмой год. Горько сознавать, что эта модель, безусловный фаворит и претендент на победу, не приняла участия в соревнованиях.

Модель "Копенгагена" и Диплом 1 степени Х. Тыниссо хранятся в Эстонском Морском музее, где есть и другие работы мастера. Он не оставил после себя литературных записей, но в музее сохранились весьма остроумные замечания старого капитана о своих коллегах.

Х. Тыниссо не стало 31 марта 1974 года. В память о нем храню свой курсантский конспект по морской практике и надежду, что когда-нибудь в составе флота появится судно, носящее его имя. Нет моряку лучшего памятника, чем такой. Отдаю себе отчет, что эта моя мечта утопическая...

Преподаватель черчения Линда Густавовна Тюндер была крупного телосложения, с копной пышных рыжих волос. Ее волевое лицо вселяло страх в бритоголовых курсантов. Она проработала в училище долгие годы и была той скалой, о которую разбивались, словно прибой, все курсантские ухищрения. Возможно, у некоторых читателей, прошедших школу Линды Густавовны, при упоминании ее имени по спине побегут мурашки, а на лбу выступит холодный пот, но отдадим ей должное за то, что умела заставить нашу братию чертить шрифты и разрезы судов, приучая к тщательности и аккуратности. Сейчас, имея продолжительный опыт работы с "детьми лейтенанта Шмидта", беру на себя смелость заявить, что Линда Густавовна Тюндер -- эталон педагога.

Впрочем, в ту курсантскую пору на двери чертежного кабинета появилась карикатура с надписью:

Здесь чертежный кабинет:

Досок нет, линеек нет.

Здесь уже который год

Ведьма рыжая живет.

Капитан-лейтенант Г.П. Кангро, дежуривший по училищу, обнаружил сей "шедевр", листок сорвал и хода розыску не дал, хотя установить автора было легко.

Начальник военно-морского цикла нам не преподавал и нас непосредственно не касался. Капитан первого ранга В.И. Орсич носил маленькие очки в золотой оправе и фуражку с высокой тульей, за что его называли "гросс-адмирал Денниц".

Большим нашим другом был лаборант военных классов капитан Кузьмин -- "В Дарданеллы-мать".

Минно-торпедное дело вел капитан второго ранга Б.И. Бак, артиллерийское дело -- капитан третьего ранга А.И. Кирьянов. Это были абсолютно разные люди -- по форме и по содержанию. Борис Ионович Бак был тучным человеком, raбардиновый китель трещал под напряжением не в меру развитой грудной мышцы. Во время войны он служил разведчиком, но никогда об этом не рассказывал. Самым ценным качеством скромного и доброго человека Бориса Ионовича было его спокойствие.

Преподаватель артиллерии А.И. Кирьянов -- полная противоположность. Маленького роста, худощавый, подвижный и эмоциональный, он любил "прихватить" курсантов и щедро одаривал их жирными "гусями", как он называл двойки. Любил Александр Иванович рассказывать про Дальний Восток: "Чудесный край, но ехать туда никто не хочет". И вообще он был остроумным и веселым человеком. Особых проблем в общении с ним у нас не возникало.

Кроме. названных выше офицеров, нам военные науки читали капитаны второго ранга Веселов и Постников. Первого помню по системе оценки курсантский знаний: поешь -- пять, roворишь -- четыре, мычишь -- три, молчишь -- два. Должен сказать, что система универсальная, опробованная в течение трех десятков лет, остается только сожалеть, что голосистых ныне мало.

Александр Иванович Постников -- инженер-гидрограф, и очень гордился своей профессией. Культурный, вежливый и спокойный человек. После ухода в отставку он плавал на судах Эстонского пароходства первым помощником капитана, затем возглавлял подготовку рабочих кадров в торговом порту. Автор нескольких книг и многих статей. Долгие годы меня связывают добрые отношения с этим удивительно простым и порядочным человеком.

...В минно-торпедном классе шел урок. Капитан второго ранга Бак, держа указку за тонкий конец, ритмично постукивал спящего курсанта по наголо стриженой голове, приговаривая: "Морская контактная..." Курсант не реагировал, тогда кавторанг попросил бодрствующего курсанта: "Потрудитесь разбудить вашего соседа". А тем временем наш сын Кавказских rop исчез в чреве выхолощенной торпеды. Через некоторое время оттуда раздалось мерное посапывание. Урок окончен. Дежурный только набрал в легкие воздуха, чтобы гаркнуть: "Встать!", но Борис Ионович жестом остановил его. Собрав со стола свои нехитрые пожитки, лучший разведчик нескольких фронтов на цыпочках покинул класс, за ним вышли курсанты. "В Дарданеллы-мать", демонстрируя филигранную технику исполнения операции, опечатал класс. Когда сын гор проснулся и не обнаружил рядом братьев по оружию, он остервенело начал стучать по металлической двери всеми конечностями. Первой звон металла услышала лаборантка Тамара и доложила Орсичу, реакцией которого было: "Диверсанты! "К месту происшествия мелкими шажками семенил грузный Орсич, обгоняя его по прямой, вприпрыжку, со связкой ключей на изготовку несся капитан "В Дарданеллы- мать". Сорвав налету бирку с сургучной печатью, он открыл дверь, из которой, как ошпаренный, выскочил бритоголовый курсант с заспанным лицом, оттолкнул капитана, кратчайшим путем лег курсом на столовую и, побивая рекорд училища в беге на короткие дистанции, скрылся на камбузе. Крики начальника цикла были напрасны. Когда задыхающийся Орсич вошел в столовую, сын rop уплетал за обе щеки гороховый суп, ловко орудуя алюминиевой ложкой.