Юрий Рябинин - Мистика московских кладбищ

Когда в начале 1930-х было принято решение ликвидировать Дорогомиловское кладбище, то родственникам захороненных там умерших позволили их откапывать и вместе с надгробиями переносить в Востряково. Дорогомиловское кладбище состояло из двух неравных по площади территорий: большей — русской и меньшей — еврейской. Точно так же и на новом месте образовались два национальных некрополя — русский и еврейский. Причем — любопытно заметить! — старых еврейских могил, датированных годами ранее 1930-х, в Вострякове существенно больше, нежели русских. К чести своей московские евреи отнеслись к могилам предков более заботливо, нежели их земляки — русские.

На «дорогомиловском» еврейском участке Вострякова рядом, буквально бок о бок, находятся могилы двух знаменитых в прошлом москвичей: банкира, «московского Ротшильда», как его называли, Лазаря Соломоновича Полякова (1843–1914) и известного в свое время раввина Якова Исаевича Мазэ (1858–1924). Подробнее о том и другом в очерке о еврейском Дорогомиловском кладбище.

Других сколько-нибудь выдающихся «дорогомиловских» покойных на Востряковском кладбище нет.

Но за последние без малого восемьдесят лет на еврейском участке Вострякова появилось довольно много новых могил известных людей. Совсем недавно — в 2009 году — там был похоронен замечательный писатель-сатирик, один из самых талантливых артистов эстрады последнего времени, Ян Маерович Арлазоров (род. в 1947). О значении в литературе Аркадия Вайнера (1931–2005) говорить вообще не приходится: это настоящий классик остросюжетного жанра; написанные им совместно с братом Георгием Александровичем детективные романы и снятые по их сценариям фильмы — безо всякого преувеличения можно отнести к шедеврам. Вспомним лишь некоторые: «Визит к Минотавру», «Я, следователь…», «Гонки по вертикали», «Эра милосердия», «Не потерять человека», «Карский рейд». Здесь же похоронены: Ефим Яковлевич Дорош (1908–1972), писатель, член редколлегии «Нового мира» времен Твардовского, автор нашумевшего в свое время «Деревенского дневника» (1956–70); Павел Григорьевич Тагер (1903–1971), профессор, изобретатель звукового кино; Михаил Дмитриевич Эльворти (1900–1981), дрессировщик, выступавший с белыми медведями, заслуженный артист РСФСР.

Знаменитые еврейские захоронения на Востряковском кладбище не ограничиваются одним только «дорогомиловским» участком. Много известных евреев похоронено по всему этому огромному пространству. А недавно, как рассказал нам заведующий еврейским ритуально-похоронном пунктом при Востряковском кладбище Михаил Яковлевич Дубовицкий, на окраине новой территории специально для еврейских захоронений был выделен довольно обширный участок.

Но задержимся пока на старой территории. Мы никак не можем найти с Алексеем Николаевичем, возможно, самую на сегодняшний день знаменитую могилу Вострякова — мага и экстрасенса Вольфа Мессинга. Вроде у московского некрополиста «номер один» и план кладбища имеется, и могила отмечена на соответствующем участке, а все никак она нам не попадается: как ни ищем — найти не можем. Будто прячется от нас сталинский чародей. Наконец, на какой-то из дорожек встречаем могильщика. На Востряковском кладбище могильщики почти никогда не ходят пешком: это было бы равносильно спортивной ходьбе на марафонскую дистанцию, — они ездят здесь на мотороллерах или велосипедах. Так наш случайный провожатый неторопливо поскрипывал педалями повидавшего виды, советского еще производства, велосипеда. Узнав, что мы ищем Мессинга, он нас вначале недоверчиво, с подозрением оглядел, — причину этой его настороженности мы узнали позже, — и затем все-таки проводил до поворота на «мессинговскую» аллею.

У Вольфа Григорьевича Мессинга, по словам А. Н. Алякринского, не осталось никаких наследников, никаких душеприказчиков. Тем не менее, могила его и надгробие в изумительном состоянии, — кто-то, очевидно, за ними старательно ухаживает.

На впечатляющем, в полтора человеческих роста, монументе надписи:

Вольф Мессинг 1899–1974.

Твой редкий дар вошел в историю человечества.

Помним, любим, благодарим.

Дорогому другу — человеку необычайного дара,

читавшему мысли и судьбы людей.

Вольф Мессинг родился в еврейском местечке под Варшавой в, прямо сказать, нищенской многодетной семье. Еще в раннем его детстве родители заметили, что сын встает по ночам и ходит во сне. Кто-то посоветовал старшим Мессингам ставить у кровати ребенка тазик с холодной водой: опустит он в холодную воду ноги и тотчас проснется. Так и выходило. И вскоре лунатизм отступился. Тогда же обнаружилось, что мальчик обладает редкостной памятью: он без труда запоминал Талмуд наизусть целыми страницами!

В одиннадцать лет Вольф сбежал от родителей. Он сел в первый попавшейся поезд и поехал неизвестно куда. И вот тут с ним произошел случай, определивший весь его дальнейший жизненный путь.

Как и полагается безбилетнику, он лежал под скамейкой третьего класса. Где-то в пути в вагон, пощелкивая щипчиками, вошел контролер. И как ни старался заяц из-под Варшавы забиться в самую глубь своего убежища, его заметили. «Билет!» — будто приговор прозвучал требовательный голос. Вольф нащупал рукой по полу какую-то грязную бумажку и протянул ее контролеру. «Что же ты с билетом лежишь на полу?» — раздался в следующее мгновение голос удивленного служащего. Так Мессингу открылось, что он обладает некой магнетической, как раньше говорили, силой.

Поезд привез его в Берлин. Естественно, одиннадцатилетнему ребенку начать самостоятельную жизнь, да еще в чужом городе и в чужой стране, довольно сложно. Мессинг в первое время так голодал, что однажды свалился без чувств прямо на улице. Его привезли в клинику известного психиатра Абеля, который вскоре обратил внимание на необыкновенный дар своего юного пациента: тот неоднократно отвечал что-либо доктору, но… прежде, нежели последний успевал озвучить свои мысли. Мессинг мог разговаривать с безмолвным собеседником!

Слухи о чудо-ребенке дошли до какого-то берлинского импресарио, и он устроил Вольфа в цирк, где тот стал показывать самые невероятные трюки: погружал себя в состояние каталепсии — обморока с полным онемением тела, отгадывал мысли некоторых добровольцев из публики, отыскивал вещи, спрятанные кем-нибудь из зрителей и прочее.

Мировую войну, охватившую преимущественно Европу, Мессиинг провел в гастролях: он побывал в Японии, объехал Латинскую Америку. Когда же он вернулся в Старый Свет, на континенте появились многочисленные «географические новости», о которых никто прежде и помышлять не мог. Так, его родная Варшава, а именно туда он и приехал, из русской провинции превратилась в столицу вновь образованного Польского государства. И едва он заявил о своем польском гражданстве, его тотчас забрали в солдаты. Но слухи об уникальном «фокуснике», служившем теперь при кухне какого-то полка, дошли до самого начальника Польши маршала Пилсудского. И он распорядился выдать Мессингу отставку.