Сесили Вероника Веджвуд - Тридцатилетняя война

На исходе второго десятилетия в Европе мало кто сомневался в том, что войну в Германии спровоцирует окончание перемирия с Голландией в 1621 году.

По крайней мере к нападению на Голландию тщательно готовился Амброзио Спинола, генуэзский генерал, командующий испанской армией. Если ему удастся задействовать во Фландрии живую силу северных итальянских равнин и обеспечить коммуникации между Миланом и Брабантом, то войну он, без сомнения, выиграет. Ресурсы голландцев не беспредельны. Он измотает противника, перебрасывая из Милана в Брабант деньги, материальные средства и пушечное мясо Северной Италии по Вальтеллине, северному берегу озера Констанц [62] Боденское озеро. — Примеч. пер. , а оттуда через Эльзас, полевому берегу Рейна, через католическое епископство Страсбург. Нижний Рейн был в руках друзей — епископов Кёльна и Трира и нового герцога Юлиха и Берга. Однако между землями Страсбурга и Трира вклинились пятьдесят миль палатината кальвинистского князя. До тех пор пока этот князь остается союзником голландцев, рейнский маршрут будет опасен для испанцев, и им придется доставлять войска и деньги морским путем, что затормозит исполнение планов Спинолы. Этот небольшой отрезок земли приобретал особую стратегическую значимость.

Противники испанцев догадывались о замыслах Спинолы, и это обстоятельство выдвигало Рейнский Пфальц и его молодого владыку на первое место в европейской политике и интриге. Курфюрст Пфальцский был не одинок. Паника, поднявшаяся среди городов после расправы с Донаувёртом, и еще в большей мере страхи протестантских князей, вызванные имперской оккупацией Клеве, позволили его советникам уговорить некоторых правителей княжеств и городов позабыть о своих распрях и заключить альянс, известный как «уния». Формально уния считалась протестантской, а, в сущности, получилась кальвинистской. Она стала ядром оппозиции Габсбургам в Германии, приобрела политический вес, получая моральную поддержку из Венеции, а финансовую — из Голландии. Мало того, король Англии отдал в жены курфюрсту Пфальцскому свою единственную дочь.

Английским королевским бракам начала XVII века было свойственно вызывать общественный переполох. Принцесса Елизавета, единственная дочь Якова I, была самой желанной невестой в Европе. Ее прочили в жены наследникам престолов и во Франции, и в Испании, не говоря уже о короле Швеции. Германские курфюрсты вряд ли могли соперничать с такими кандидатами, и до последнего момента у брачной партии пфальцского жениха не было уверенности в успехе. В итоге пфальцская дипломатия победила, чему немало способствовали не только протестантские предпочтения короля и вмешательство принца Уэльского, но и то, что обворожительный претендент понравился и королю, и его министрам, и невесте, и лондонской толпе. Но триумф был сомнительный, договаривавшиеся стороны преследовали разные цели. Европейские политики и государственные деятели видели в курфюрсте главную головную боль для Габсбургов, основного союзника голландцев и протестантских правительств и в то же время пешку, очень важную, но всего лишь пешку в их игре. В самой же империи он мог рассматриваться как лидер протестантской партии, избранный защитник германских свобод. Курфюрст и его министры были немцами, для них главная проблема заключалась в деспотизме императора, и свою главную задачу они видели прежде всего в том, чтобы утвердить в Германии княжеские права и религиозные свободы. Вражда между Бурбонами и Габсбургами и угроза голландской войны были полезны им в той мере, в какой способствовали тому, чтобы самим обрасти внешней поддержкой.

Для курфюрста и его друзей эпицентр европейской бури находился не в Мадриде, Париже, Брюсселе или Гааге, а в Праге. Причина простая: правящий император Маттиас был стар и бездетен. На очередных выборах открывалась возможность для того, чтобы помешать Габсбургам снова наследовать трон: протестантское большинство в коллегии курфюрстов позволило бы добиться этого. В ней значились трое католических курфюрстов, все — архиепископы, и трое протестантов — курфюрсты Саксонский, Бранденбургский и Пфальцский. Седьмым курфюрстом был король Богемии, во время всех последних выборов всегда и католик и Габсбург. Однако богемская корона была выборной, а не наследственной, и чехи преимущественно исповедовали протестантскую веру. Если бы отважный германский князь учинил в Богемии восстание, забрал у Габсбургов корону и вместе с ней право голоса на имперских выборах, то протестантская партия получила бы в коллегии преимущество в соотношении четыре к трем и династия Габсбургов осталась бы с носом.

Намеки на этот счет делались во время венчания курфюрста Пфальцского и Елизаветы [63] Gindeley, Geschichte des dreissigjahrigen Krieges. Prague, 1869, I, p. 186. . Таким образом, о богемском проекте знали те, кто подписывал брачный союз. Однако если советники курфюрста предполагали, что Яков I поможет им осуществить замысел, то король Англии исходил из того, что его далекие германские недоумки никогда не будут играть сколько-нибудь заметную роль в европейской политике.

В одной точке пересекались две проблемы: европейская дипломатия, вовлекавшая Мадрид, Париж, Брюссель и Гаагу, и германская дипломатия, касавшаяся власти императора и судьбы богемской короны. Так или иначе, они упирались острием в одного человека — курфюрста Пфальцского. В истории Европы редко случалось, чтобы ее судьбы зависели от капризов и намерений одной личности.

Курфюрсту Фридриху V шел двадцать второй год, из которых он восемь лет находился у власти. Стройный, хорошо сложенный, ясноглазый Фридрих обладал исключительно притягательной внешностью и пылким характером [64] Sawyer, Memorials, III, p. 404. . Его редко видели унылым или угрюмым, он был прекрасным и гостеприимным хозяином, интересным собеседником. Мягкий ,доверчивый, в равной мере неспособный озлобляться, ненавидеть и проявлять твердость, он честно и добросовестно исполнял свои обязанности, хотя любил и поохотиться, и поиграть в теннис, и поплавать, и поваляться в постели [65] Spanheim, Memoires sur la vie et la mort de Loyse Juliane, Electrice Palatine. Leyden, 1645, p. 315. . Судьба не наградила его никакими пороками, зато одарила всеми добродетелями, необходимыми хорошему правителю. Он не отличался ни крепостью тела, ни силой духа. Нежное воспитание лишило его кроткую натуру [66] Friedrich Schmidt, Geschichte der Erziehung der pfalzischen Wittelsbacher. Monumenta Germaniae Paedagogica. Berlin. 1899, XIX, pp. xlv f.. 61 f. даже малейшей способности показывать зубы.

Его мать, дочь Вильгельма Молчаливого, проявляя поразительную верность болезненному пьянице-мужу, все-таки позаботилась о том, чтобы удалить сына от неуправляемого отца и отправить на воспитание к сестре в Седан и ее супругу герцогу Буйонскому. По стечению обстоятельств герцог оказался признанным вождем кальвинистов во Франции.