Николай Копосов - Хватит убивать кошек!

«Культура, всюду культура», — восклицает Лора Энгельштейн в обзорной статье о современной славистике [117]. Эту констатацию можно распространить и на другие области современных гуманитарных исследований. В чем причины «присутствия всюду» культуры? Что значит культура сегодня? Из базовых понятий наук о человеке понятие культуры, пожалуй, в наименьшей степени проблематизировано современной мыслью. Тем важнее приглядеться к его истории. Такая задача облегчается наличием ряда классических исследований [118]. Изучение истории понятий — кратчайший путь к их релятивизации.

Понятие культуры, как и современный социально-политический словарь в целом, возникло сравнительно недавно — во второй половине XVIII — начале XIX в. С этого времени основные исторические понятия — это уже наши, современные понятия. Напротив, до XVIII в. слова, обозначающие эти понятия, даже если и существовали, значили нечто совсем иное, чем теперь. Так, слово «индивид» означало «атом», а слово «революция» — «круговращение планет». Слово «история» понималось как story, часто употреблялось во множественном числе и обычно требовало дополнения (история кого-то или чего-то). Слово «общество» понималось либо в самом широком смысле — как общение между людьми, либо в совсем узком — как деловое партнерство. Слово «государство» ( status, Etat ) до XVII в. означало сословие (равно как и положение дел), тогда как слово «республика» предвосхищало часть современного понятия государства (идею общего блага). Слова «цивилизация» не существовало вовсе, а слово «культура» относилось прежде всего к возделыванию земли.

Однако уже в античности это слово употреблялось в переносном смысле. Как и слово cultus, оно могло означать «служение богам» и «образование» — «возделывание духа» (cultura deorum, cultura animi, cultura mentis). В XVI–XVII вв. такое словоупотребление распространяется в связи с той ролью, которую для гуманистов играла идея воспитания. В единичных случаях слово культура использовалось без дополнений, что свидетельствует о вызревании понятия. Но такое словоупотребление во французском языке распространяется только начиная с 60-х, а в английском и немецком с 70-х гг. XVIII в. Тогда же в современном значении появляется и слово «цивилизация», что, конечно, не случайно, поскольку оба слова покрывали весьма близкое содержание. Уже в конце XVIII в. немцы предпочитали говорить о культуре, а англичане и французы — о цивилизации [119].

Но появление слова и генезис идеи — разные вещи. История понятий интересуется зарождением идей под «чужими» именами или вовсе без имени, в разных лингвистических (а порой и нелингвистических) формах. Самым тесным образом судьба понятия культуры оказалась связана с понятиями истории, общества и цивилизации. Новая система исторических понятий формировалась именно как система, где один термин выражал существенную часть значения другого.

Предыстория понятия «культура» в XVI–XVII вв. была связана с абсолютистским проектом «цивилизации нравов». Абсолютные монархии практиковали разнообразные формы контроля над эмоциями, жестами, речью, поведением [120]. Этикет воспитывал тела подданных. В XVI в. идеал благовоспитанности выражался словом «куртуазность», т. е. «придворность» ( courtoisie, Höflichkeit ), поскольку именно двор был рассадником новых форм поведения. Синонимом куртуазности выступало слово «цивильность» ( civilitas, civilité ), равно как и восходящее к античной традиции слово urbanitas, поскольку слово «гражданин» ( civis ), от которого происходит слово civilitas, означало гражданина именно города ( urbs ). В XVII в. для выражения этого идеала прибавилось слово «полиция» ( police — от греческого politeia ), которое означало тогда не столько соответствующее учреждение, сколько общественный порядок, идеал благоустроенного государства, и к тому же ассоциировалось с фонетически близким глаголом polir (придавать блеск), который в переносном смысле означал «воспитывать». В XVII в. зарождается и понятие общества — из идеи общественности человеческой природы. Общество противопоставлялось первобытной войне всех против всех, спасением от которой считалось государство. Обустроенное государством общество называли гражданским обществом ( société civile ). Этот термин означал тогда хорошо управляемое ( police) общество, где «граждане» благонравны и покорны власти. Именно из этого круга представлений, в котором очевидно доминировала идея государства, развиваются понятия цивилизации и культуры.

В XVI–XVII вв. намечается и связь этих представлений с идеей исторической изменчивости, которая питалась как изучением истории права, так и контактами с «этнографическими» обществами Нового Света. Уже с конца XVI в. слова «цивилизованный» ( civilisé, civilisiert ) и «культурный» ( cultivé, cultiviert ) употребляются как антонимы слова «варварский». Идея общественности человеческой природы входит в эту оппозицию. Дикари не знают общества, государства и законов, но дикарей можно цивилизовать. Именно вокруг глагола civiliser и пассивного причастия civilisé возникает ядро идеи цивилизации. Но чтобы она оформилась, должно было сложиться современное понятие истории.

Это понятие также сложилось в XVIII в., когда слово «история» стало обозначать целостный процесс развития человечества [121]. Стержнем понятия истории была идея прогресса. В этом контексте понятия культуры и цивилизации превратились в базовые исторические понятия. В них выражалось понимание хода истории. Тем самым они стали в основном современными понятиями.

Возникновение идеи всемирной истории как поступательного движения от варварства к цивилизации сделало понятие «цивильность» устаревшим не только по содержанию, но и по форме. Появление слова «цивилизация» означало нечто большее, чем лингвистическую фиксацию идеи — а именно, обретение идеей более адекватной «духу времени» лингвистической формы. Civilisation обозначает действие и его результат. Именно в XVIII в. начинают распространяться существительные отглагольного происхождения на tion (их бум приходится на годы революции). За переходом от «цивильности» к цивилизации скрываются глубинные изменения в способе думать. Civilitas — абстрактное качество, сущность, цивилизация — процесс. Вселенная процессов шла на смену космосу идеальных сущностей.

Ж. Старобинский подчеркивал, что грамматическая форма слова «цивилизация» «заставляет мыслить некоего агента», который «может совпадать с самим действием». Последнее в таком случае воспринимается как автономное начало, содержащее причину самое себя [122]. Аналогичное свойство Р. Козеллек приписывает понятию истории, как оно сложилось в конце XVIII в: «история становится своим собственным субъектом», «независимой и самостоятельно действующей» силой, «творцом судьбы человечества» [123]. Сходство двух понятий проявляется и в том, что они служат «именами собирательными» (Р. Козеллек), обозначающими совокупность явлений (в одном случае — многочисленных stories, в другом — отдельных аспектов процесса цивилизации, как то смягчение нравов или развитие искусств). Более того, оба понятия утверждаются именно «благодаря своей способности к синтезу» (Ж. Старобинский). По мнению Р. Козеллека, в словаре базовых исторических понятий французского языка немецкой идее истории структурно соответствовало понятие революции. Подобно истории в Германии, революция во Франции осмыслялась как принцип единства и движущая сила исторического процесса. Однако, как мы видели, и слово «цивилизация» выражало весьма близкую идею.