Евгений Толмачев - Александр III и его время

Ухудшение самочувствия больной приписывал климату Беловежа и переехал в Спалу, охотничье угодье недалеко от Варшавы, где ему стало ещё хуже. Вызванные в Спалу терапевты Захарьин и профессор Лейден из Берлина присоединились к диагнозу Гирша, что у властелина России хроническое интерстициальное воспаление почек. Александр III тотчас же вызвал телеграфом в Спалу своего второго сына. Известно, что вел. кн. Георгий Александрович в 1890 г. заболел туберкулёзом и жил в Аббас-Тумане у подножия Кавказских гор. По словам Ольги Александровны, «папа хотел увидеться с сыном в последний раз». Приехавший вскоре Георгий «выглядел таким больным», что царь «часами просиживал ночью у постели сына» (112а, с. 228).

Между тем 17 сентября 1894 г. в «Правительственном вестнике» появилось впервые тревожное сообщение: «Здоровье Его Величества со времени перенесённой им в прошлом январе тяжёлой инфлюэнци не поправилось совершенно, летом же обнаружилась болезнь почек (нефрит), требующая для более успешного лечения в холодное время года пребывания Его Величества в тёплом климате. По совету профессоров Захарьина и Лейдена государь отбывает в Ливадию для временного там пребывания» (388, 1894, 17 сентября). Греческая королева Ольга Константиновна сразу же предложила Александру III свою виллу Монрепо на острове Корфу. Доктор Лейден считал, что «пребывание в тёплом климате может благотворно подействовать на больного». 18 сентября решили отправиться в Крым и на несколько дней остановиться в Ливадии, прежде чем отплыть на Корфу.

21 сентября царская семья прибыла на пароходе Добровольного флота «Орёл» в Ялту, откуда проследовала в Ливадию. Государь остановился в маленьком дворце, где жил раньше наследником. Дворец этот напоминал своим видом скромную виллу или дачу. Кроме императрицы здесь же разместились великие князья Николай и Георгий Александровичи, младшие дети жили в другом доме. Прекрасная погода, казалось, немного приободрила удручённого болезнью господина страны. 25 сентября он даже позволил себе отстоять обедню в придворной церкви, после чего ездил в Ай-Тодор к дочери Ксении. Однако самочувствие царя не улучшалось. Он никого не принимал и ежедневно катался с супругой в открытом экипаже по скрытым дорогам, временами к водопаду Учан-Су и в Массандру. Только немногие знали о его безнадёжном состоянии. Государь сильно похудел. Генеральский мундир висел на нём, как на вешалке. Появился резкий отёк ног и сильный зуд кожи. Наступили дни жестокой тревоги.

По срочному вызову 1 октября в Ливадию прибыл лейб-хирург Вельяминов, а на следующий день — доктора Лейден, Захарьин и Гирш. Тогда же в покои государя был введён харьковский профессор, хирург В. Ф. Грубе, пожелавший подбодрить его. Монарх с удовольствием принял Грубе, спокойного, очень уравновешенного старика, с которым познакомился в Харькове после железнодорожной катастрофы 17 октября 1888 г. в Борках. Грубе весьма убедительно объяснил царю, что от воспаления почек можно выздороветь, примером чего может служить он сам. Довод этот показался Александру III вполне убедительным, и он после визита Грубе даже несколько повеселел.

Вместе с тем, следует заметить, с 3 октября, когда врачи довольно поверхностно исследовали больного, он больше уже не покидал своих комнат. С этого дня и до самой кончины почти бессменным дежурным при нём днём и ночью стал Вельяминов. После посещения царя докторами проходило совещание под председательством министра двора и составлялись бюллетени, которые с 4 октября посылались в «Правительственный вестник» и перепечатывались в других газетах. В первой телеграмме, заставившей содрогнуться всю Россию, сообщалось: «Болезнь почек не улучшилась. Силы уменьшились. Врачи надеются, что климат берега Крыма благотворно повлияет на состояние здоровья Августейшего Больного». Как показало время, этого не произошло.

Сознавая безнадёжность своего положения, страдая от отёка ног, зуда, одышки и ночной бессонницы, царь не терял присутствия духа, не капризничал, был одинаково ровен, любезен, добр, кроток и деликатен. Он ежедневно вставал, одевался в своей уборной и большую часть времени проводил в обществе супруги и детей. Несмотря на протесты врачей, Александр III пытался работать, подписывать дела по Министерству иностранных дел и военные приказы. Последний приказ он подписал за день до своей смерти.

Здоровье его было настолько ослаблено, что нередко во время разговора с близкими он засыпал. В некоторые дни тяжёлый недуг заставлял его после завтрака ложиться в постель и спать.

После выхода первых бюллетеней о болезни Александра III в Ливадию постепенно стали съезжаться члены императорской фамилии и некоторые высочайшие особы двора.

8 октября прибыли великая княгиня Александра Иосифовна — тётка царя — с королевой эллинов Ольгой Константиновной, двоюродной его сестрой. Великая княгиня привезла к умирающему и отца Иоанна Кронштадтского, имевшего при жизни славу народного святого и чудотворца. В тот же вечер приехали в Ливадию два брата царя — Сергей и Павел Александровичи.

В понедельник 10 октября прибыла высоконаречённая невеста цесаревича принцесса Алиса Гессенская. Наследник престола отметил этот факт в дневнике: «В 9 1/2 отправился с д. Сергеем в Алушту, куда приехали в час дня. Десять минут спустя, из Симферополя подъехала моя ненаглядная Алике с Эллой… На каждой станции татары встречали с хлебом-солью… Вся коляска была заполнена цветами и виноградом. Мною овладело страшное волнение, когда мы вошли к дорогим Родителям. Папа был слабее сегодня и приезд Алике, кроме свидания с о. Иоанном, утомили его» (115, с. 41).

За всё время до своего рокового конца Александр III никого не принимал и только между 14 и 16 октября, почувствовав себя лучше, пожелал видеть своих братьев и великих княгинь Александру Иосифовну и Марию Павловну.

Утром 17 октября больной причастился св. тайн у отца Иоанна. Видя, что государь погибает, у него опухли ноги, появилась вода и в брюшной полости, терапевты Лейден и Захарьин подняли вопрос о производстве страдающему монарху небольшой операции, предусматривавшей введение под кожу ног через маленькие разрезы серебряных трубочек (дренажей) для стока жидкости. Однако хирург Вельяминов считал, что подкожное дренажирование никакой пользы не принесёт, и энергично воспротивился против такой операции. Экстренно из Харькова был вызван хирург Грубе, который после осмотра государя поддержал мнение Вельяминова.

18 октября состоялся семейный совет, в котором приняли участие все четыре брата Александра III и министр двора. Присутствовали также все доктора. Председательствовали престолонаследник и великий князь Владимир Александрович. В результате мнения относительно операции разделились поровну. Никакого решения принято не было. 19 октября умирающий монарх снова исповедовался и причастился. Несмотря на невероятную слабость, августейший больной встал, оделся, перешёл в кабинет к своему письменному столу и подписал в последний раз приказ по военному ведомству. Здесь на какое-то время силы покинули его, он потерял сознание.