Аполлон Коринфский - Народная Русь

В целом ряде сказаний об Егории Храбром (Георгии Победоносце) русский народ вел свою повесть о змееборчестве. Великий воин Христов, поражающий свои копьем огнедышащего дракона, является в этих сказаниях разъезжающим по земле светлорусской и утверждающим веру православную, заставляя расступаться перед собою леса темные дремучие, горы высокие, реки широкие. Едет он, — по слову одних сказаний, рубит-колет лютое стадо змеиное, заступающее ему путь-дорогу прямоезжую, — принимает «под свой велик-покров землю светлорусскую». В других сказаниях терзает Егория злой царище-Демьянище, сажающий Храброго в погреба глубокие на тридцать лет и три года. Но выходит и из-под земли светозарный воитель, идет на свои великие подвиги — насаждает веру христианскую, искореняет басурманскую, поражая на этот раз — вместо «лю-таго стада змеиного» — огенного змея-дракона. В другом сказании Егории, подобно сказочным богатырям, спасает царскую дочь, отданную на жертву Змею Горынычу. И всюду вослед за ним разливается над тьмою ужаса яркий свет радости освобождаемых от гнетущего мрака и лихой злобы. Как об этих сказаниях, так и о напоминающих, по своей сущности, их же сказаниях о св. Феодоре Тироне, — которому точно так же приписывается народом-сказителем победоносная борьба со Змей-Горынычем, — уже была речь в настоящих очерках, посвященных наследованию суеверного быта народной Руси. Из других святых повествует народ о змееборстве св. Михаила-архангела, по всему вероятию — руководствуясь в последнем случае апокалипсическим словом: «… и бысть брань в небеси: Михаил и архангелы его брань сотвориша со змием… И повержен был змий великий, змий древний, нарицаемый диавол»…

В старинных русских былинах несколько богатырей ведут славный бой со Змей-Горынычем: Добрыня Никитич, Алеша Попович, Поток Михаило Иванович. Является Змей лютым ворогом народа православного, злым похитчиком красных девушек, лукавым обольстителем жен-переметок. В былине «Три года Добрынюшка стольничал» ведется сказ про полюбившуюся богатырю Марину Игнатьевну, знавшуюся с Горынычем. Обольстила еретница Марина сердце богатырское, да не пришлось им со Змеем посмеяться над Добры-нюшкой: едва ноги унесло от Никитича чудище лютое, а самой Марине пришлось поплатиться жизнью за свое лиходейство. Былина «Добрыня купался, змей унес» повествует о том, как вошел гулявший с дружиной хороброю богатырь во Израй-реку, как «поплыл Добрынюшка за перву струю, захотелось молодцу и за другую струю, а две-то струи сам переплыл, а третья струя подхватила молодца, унесла в пещеры белокаменны»… И вот — видит неостерегшийся добрый молодец, не внявший словам родимой матушки, предсказывавшей ему это, видит: «ни отколь взялся тут лютой зверь, налетел на Добрынюшку Никитича, а сам-то говорит, Горынчище, а сам он, Змей, приговаривает: — А стары люди пророчили, что быть Змею убитому от молодца Добрынюшки Никитича, а ныне Добрыня у меня сам в руках!» Но торжеству Змея не суждено было исполниться. Не соразмерил Горынчище расстояние, отделявшее его от богатыря, — мимо Никитича пролетел. «А и стали его (Добрыни) ноги резвыя, а молода Добрынюшки Никитьевича», — продолжается былинный сказ, — «а грабится он к желту песку, а выбежал доброй молодец, а молодой Добрынюшка Никитич-млад, нагреб он шапку песку желтаго, — налетел на его Змей-Горынчище, хочет Добрыню огнем спалить, хоботом ушибить»… Но и тут дело вышло не по его, не по змееву, хотенью.

Алеше Поповичу выпало на долю побороться и с сыном Горыныча — Тугарином Змеевичем, представляющимся народному воображению наделенным всеми статьями богатырскими, а не только змеиными. По народному слову, это — богатырь огромного роста («в вышину трех сажен, промеж глаз — калена стрела»). Он выезжает на бой в полном богатырском вооружении, на вороном коне. При надобности — он быстро поднимается на сложенных под его богатырским убором «бумажных» крыльях. Он так же, как и отец его, Горынчище, устрашает своим шипом-свистом. Заревет-заголосит Змеевич, — задрожит лес-дубровушка, зеленый лист уронит наземь от ужаса. Входя в города, он прикидывается удалым добрым молодцем — на погибель красным девицам.

Выехал в поездку богатырскую Алеша Попович, во товарищах с молодым Екимом Ивановичем — «ничего-то они в чистом поле не наезживали, не видали они птицы перелетныя, не видали они зверя прыскучаго, только в чистом поле наехали, лежат три дороги широкия; промежу тех дорог лежит горюч-камень». Посмотрели, увидали богатыри надпись о трех дорогах: третья — «ко городу ко Киеву, ко ласкову князю Владимиру». Решили ехать по. ней, раскинули шатры, встали на отдых. Утром идет навстречу калика перехожая, говорит им, что видел он Тугарина Змеевича. Поменялся с каликой Алеша своим богатырским платьем, взял шелепугу подорожную да «чинга-рище булатное», пошел на Сафат-реку, где стоял станом Тугарин. Подошел, калика-каликой, а млад-Змеевич спрашивает про Алешу, похваляется убить его. Но похвальба на беду навела: «сверстался (с ним) Алеша Попович млад, хлеснул его шелепугой по буйной голове, расшиб ему буйную голову — и упал Тугарин на сыру землю: вскочил ему Алеша на черну грудь. В те поры взмолился Тугарин Змеевич млад: — гой еси ты, калика перехожая, не ты ли Алеша Попович млад? Только ты, Алеша Попович млад, сем побратуемся мы с тобой! — В те поры Алеша врагу не веровал, отрезал ему голову прочь… И пала глава на сыру землю, как пивной котел»… Привез потом Алеша в Киев на княжеский двор Тугаринову голову, бросил среди двора Володимерова. «Гой еси, Алеша Попович млад! Час ты мне свет дал, пожалуй, ты живи в Киеве, служи мне, князю Владимиру!» — было к нему радостное слово ласкового князя стольнокиевского. Радость княжая сказалась радостью по всему Киеву, разошлась от Киева по всей Руси.

Позднейшие сказания, разгуливающие и теперь по неоглядному простору светлорусскому, если и ведут речь об ухищрениях Змея Горыныча — девичьего да бабьего погубителя, слетающего в хаты через дымовую трубу, — то никогда не упоминают уже об его сыне Тугарине Змеевиче. А он-то для жаждущих света праведного пахарей Земли Русской был едва ли не опаснее своей скрытою под радующим русский глаз богатырским цветным платьицем силой темною-подземельною…