Наталья Пушкарева - Частная жизнь русской женщины: невеста, жена, любовница (X — начало XIX в.)

Весьма характерно в этом смысле поведение первой невесты Г. Р. Державина — Екатерины Бастидоновой. До 34 лет поэт не был женат, хотя его окружало немало знатных и богатых невест, и лишь в 1743 г., пораженный красотою девушки (дочери португальца), он решил посвататься к ней. Описывая тот день и себя самого (в третьем лице), Г. Р. Державин вспоминал: «Любовник жадными очами пожирал все приятности, его обворожившие, и осматривал комнату, прибор, одежду и весь быт хозяев». Сочтя недостаточным согласие матери Екатерины, он решил переговорить с самой девушкой, но добился от нее лишь признания, что вопрос об их совместном будущем целиком в руках ее «матушки» («от нея зависит») [58].

Об определяющей роли родителей в решении вопроса о замужестве упоминали и другие авторы, в том числе в позднейших мемуарах: А. Е. Лабзина [59], М. В. Данилов [60], А. П. Керн [61], Н. В. Басаргин [62], а также англичанка Марта Вильмот [63]. «Не сказав ни слова» будущей супруге, урожденной А. П. Буниной (во втором браке Елагиной — известной хозяйке литературного салона второй трети XIX в.), посватался в 1805 г. к родителям невесты И. В. Киреевский [64]. М. А. Дмитриев (1796–1866) в своих мемуарах «Мелочи из запаса моей памяти» отметил, что решение главы семьи, касающееся замужества и женитьбы, могло перевесить и доводы разума, и надежды на карьеру: достаточно было одного соображения отца, что дочь выдается «за хорошего человека и богатого дворянина», чтобы бракосочетание состоялось, и скорейшим образом [65].

Выбирая для дочерей спутников жизни, родители прежде всего полагались на собственный жизненный опыт; на человека без состояния они часто смотрели как на «бьющего баклуши», «пустого», и порой жестоко таким образом просчитывались. Именно так обстояло дело с неудачным сватовством к Грушеньке Яньковой гр. Ф. П. Толстого, ставшего впоследствии и тайным советником, и вице-президентом Академии художеств, но поначалу, в молодости (ему было около 30), не произведшего впечатления на родственников девушки. Меж тем «Грушеньке он очень нравился», — вспоминала позже мать [66].

Иногда матери препятствовали браку симпатизировавших друг другу молодых людей исключительно по причине сохранения традиции «очередности» выдачи замуж («могу ли я отдать меньшую, когда старшие две сестры не замужем?»). Таким образом некоторые матушки могли «терзать», по словам мемуаристки, молодых людей годами, не позволяя даже «пороптать на мать или пугнуть ее» [67]. Аналогичный пример, в котором роль препятствующей принадлежала уже старшей сестре, привела в своих воспоминаниях С. В. Скалой [68]. В крестьянском быту традиция выдавать замуж по старшинству трансформировалась в обычай одевать младших сестер хуже, чем старших, даже «не пускать поводу до выдачи старшей замуж» [69]. Традиция очередности выдачи замуж нашла косвенное отражение и в поговорках («Через сноп не молотят, через старшую молодку не дают») [70], а также в сюжетах русских сказок, где младшая дочь, как и младший сын, представлены обычно (особенно в завязке сюжета) плохо одетыми, незаметными, непримечательными.

Несогласие в вопросе о замужестве с мнением родителей, как и ранее, заставляло многих юных девушек совершать неожиданные и предосудительные, с точки зрения господствующих представлений о морали, поступки. Так, например, семейное предание семьи Державиных сохранило историю младшей сестры Д. А. Дьяковой (жены поэта) — Марьи Алексеевны Дьяковой, которую родители не хотели выдавать замуж за некоего Н. А. Львова, впоследствии ставшего талантливым архитектором. Семейный биограф Державиных И. Хрущев писал впоследствии, что девушка «вышла к Николаю Александровичу (Львову. — Н.) тайком через окно, поехала за женихом, да и обвенчалась с ним, тайком же вернулась к родителям прямо из церкви и стала жить у них по-прежнему, до поры до времени не объясняя о случившемся браке…» [71]. Аналогичную историю любви и тайного венчанья (из-за несогласия матерей жениха и невесты) кн. А. Ф. Щербатова и княжны В. П. Оболенской (конец ХVIII в.) рассказал на страницах своих воспоминаний П. А. Вяземский; [72] о возможности непризнания «тайного брака» офицера и юной барышни упомянула в своих мемуарах М. С. Муханова [73]. И все же супружеских союзов, заключенных «супротив воли» родителей и родственников, было немало [74], хотя многие из них кончались для молодых неопытных девиц драматически, а порой и трагически [75].

Что касается возраста невест, то в начале ХУШ в. была сделана попытка отойти от старой традиции низкого брачного возраста невест: Указ о единонаследии 1714 г. определял 17 лет как возрастной ценз девушек при вступлении в брак [76]. Однако обычай выдавать замуж рано, в 12 лет, когда девочки были не-самостоятельными и зависимыми не только от воли, но и от житейского опыта родителей, продолжал сохраняться, несмотря ни на какие указы. Церковные правила по-прежнему обязывали «сродичей» женить девочек и вообще детей без задержки, едва те «войдут в возраст»: «Всякому родителю подобает сына своего женить, егда скончается возрасту его 15 лет, а дочери 12 лет» [77]. Таким образом, указ о повышении брачного возраста невест до 17 лет нарушал не только традицию, но и церковную (византийскую) норму права. Как и в XVII в. [78], в петровское время законодательные установления о брачном возрасте невест мало кем соблюдались.

В середине, а особенно в конце ХVIII в. [79] несовпадение живучей традиции и законодательства стало особенно явным. Указ Синода 1774 г. вернулся к старой практике, понизив — брачный возраст девушек до 13 лет [80]. Петровское новшество оказалось нежизнеспособным: большинство дворян, не говоря о других сословиях, выбирало себе в ХVIII в. 12 — 13-летних жен. Известный мемуарист Андрей Болотов сообщил, что он сватался к 12-летней невесте и сыграл свадьбу через год после сватовства [81]. Князь Юрий Долгорукий женился на одиннадцатилетней девочке [82]. Датский посол Юст Юль отметил в своих записках, что жене воеводы, у которого он гостил, не было и 12-ти [83]. Аналогичные сообщения можно найти в письмах секретаря английского посольства Л. Вейсброда [84], Даже сам Петр I объявил о совершеннолетии своей дочери Елизаветы (будущей правительницы России), когда ей исполнилось 12 лет [85]. Что и говорить о «простых» подданных! В «нежном» возрасте — 12-ти лет — вышла замуж за известного ученого А. М. Кармышева А. Е. Лабзина [86], бабушка Е. П. Яньковой — княжна Мещерская [87], преподавательница Смольного института г-жа Лафон [88]. Примеры могут быть легко умножены: 26-летний дворянин Г. С. Винский [89] женился на 15-летней девочке; его современница Е. Р. Дашкова писала, что «в 15 лет полюбила и вышла замуж», родив в положенный срок первого ребенка, в 16 лет — второго [90]. В 22 года она уже овдовела (мать Екатерины Романовны тоже, кстати, выходила замуж за кн. Дашкова 15-летней) [91].