Владимир Шигин - Севастополь. История. Легенды. Предания

Итак, «тихая пристань», дарованная богом в нескольких часах хорошего хода на веслах на запад от Балаклавы. Что еще известно о ней? Из дальнейшего текста становится ясно, что помимо крутых утесов, которыми окружена бухта, в глубине ее имеется «студеная река», болото, поросшее камышом, небольшой пляж, вдалеке виден лес. Рядом с речкой имеются и многочисленные пещеры. Именно там воины Одиссея будут впоследствии прятать награбленные в Трое и в иных местах сокровища. Что интересно, Гомер говорит о том, что мореплаватели высадились не на материк, а на некий остров Эя. Там же по его утверждению располагается порт и город, носящий такое же название — Эя. В этом городе жила некая правительница-жрица Цирцея. Значит ли это, что и он считал Крым островом? Как бы то ни было, но все вышеперечисленные данные указывают на одно: корабль Одиссея вошел в Ахтиарскую бухту, которую ахейцы обнаружили совершенно случайно и которая стала для них настоящим даром небес. Дойдя до самого устья бухты, они высадились у нынешнего Инкермана. Это может показаться невероятным, но Одиссей целый год жил на земле нынешнего Севастополя, бродил по инкерманским скалам и купался в Черной речке! Но ведь именно только там имеются все описанные в поэме признаки местности: утесы и пещеры, пляж и река, болото и лес. Далее рассказ Одиссея повествует о встрече с богиней Цирцеей. Мотивы рассказа о Цирцее достаточно явно перекликаются с мотивами истории пребывания неподалеку на мысе Феолент девы жрицы Ифигении. Тем более что и Одиссей, и Ифигения жили в одну историческую эпоху и даже были знакомы. Поэтому вполне возможно, что миф о Цирцее просто-напросто предшествовал мифу об Ифигении, причем в обоих случаях привязка по месту очевидна.

Но и это не все! Цирцея, согласно мифологии, являлась дочерью бога солнца Гелиоса и богини реки Персы. Вспомним здесь еще раз город Орс и Персея, легенду о Прометее… Ведь именно к здешним гераклейским скалам к страдающему Прометею приплывал посочувствовать и сам Океан и его дочери. Древнегреческие мифы (и это уже доказано неоднократно) отличаются редкой логичностью и последовательностью, так что пребывание Цирцеи именно здесь подтверждается и косвенно. Затем, согласно Гомеру, Цирцея превращает спутников Одиссея в свиней, но царь Итаки, обманув богиню, убеждает ее все же возвратить человеческий облик своим товарищам. Проведя без малого год в этих местах, мореплаватели наконец покидают эти места.

Однако отбытию корабля ахейцев предшествует еще одно, казалось бы, не очень уж важное, хотя и печальное событие — смерть одного из воинов Одиссея — Еврилаха. Подумаешь, смерть одного, когда в битве с таврами пали десятки! В одну из ночей Ельпенор для чего-то взбирается спать на крышу дома, а заснув, падает с нее и «кость изломав позвоночную».

Одиссей почему-то отказал умершему товарищу даже в погребении, то есть совершил то, что греки не допускали даже по отношению к врагам. Итак, бросив тело погибшего соплавателя прямо на берегу, Одиссей отправляется в дальнейшее плавание.

А далее начинается самое интересное. Берега «тихой пристани» не отпускают Одиссея.

Великий дух этих мест повелевает ему вернуться обратно, чтобы отдать последний долг павшему. Нигде более в «Одиссее» нет ничего подобного! О гибели мореплавателей там всегда говорится более чем лаконично. Почему, при столь явной неприязни к умершему Еврилаху, вдруг вновь такая внезапная перемена отношения к его телу? В чем причина? Может, возроптали друзья Еврилаха или усовестился сам Одиссей, а может, и здесь сыграла свою роль особенная аура гераклейской земли?

Как бы то ни было, но несчастный Еврилах был все же в конце концов предан земле со всей возможной торжественностью, как того требовал дух погибшего.

Увы, до «поздних потомков» место этого первого памятника на земле Гераклеи так и не сохранилось. Тысячелетия стерли с лица земли древний курган. Не осталось даже преданий о захоронении здесь ахейского мореплавателя и участника Троянской войны. У времени свои законы… И все же, может быть, неслучайно был оставлен этот памятный знак именно здесь, на скалах будущего Херсонеса и будущего Севастополя? Ведь не секрет, что и Херсонес, и особенно Севастополь часто и вполне заслуженно сравнивали именно с древней Троей, той, что выдержала более чем десятилетнюю осаду лучших войск того времени. И как знать, может, именно от Трои и была передана незримая для людей эстафета этого необычайного упорства в обороне своего города? Может, символом этого упорства и стал навсегда затерянный ныне курган с останками одного из участников похода Одиссея? А значит, сбылось пророчество старика Гомера, и «поздние потомки» этой земли стали достойными восприемниками славы древних эллинов.

Кто были те люди, кто первыми вступили на нынешнюю севастопольскую землю? Неандертальцы и кроманьонцы, племена кзыл-кобинской или кульобинской культур, киммерийцы, которые уже во время Геродота считались таинственным и легендарным народом.

Стоят до настоящего дня в долинах вокруг Севастополя немые свидетели неведомых нам эпох камни-мегиры: многотомные и тщательно обработанные обломки скал, выстроенные в загадочные линии, расположенные строго с севера на юг и обращенные стесанными сторонами на восток и запад. Кого помнят они?

…Гробница вождя неведомого племени, найденная в Байдарской долине. Истлевшей рукой он все еще сжимает оружие. Это именно ему посвятил свои строки Иван Бунин: