Арсен Мартиросян - Кто проторил дорогу к пакту?

Как видите, ни о каких 40 тысячах якобы безвинно убиенных командирах РККА и речи быть не может, ни тем более о какой бы то ни было «степени разгрома военных кадров», о чем говорил Василевский. Это никак не связано с трагедией 22 июня 1941 г. И уж тем более никак не связано с заключением договора о ненападении. По крайней мере, в рамках кадровой проблемы, как ее преподносят «борцы со сталинизмом».

Тем не менее даже сейчас, когда архивные данные доступны исследователям, вакханалия инициированного и спровоцированного лысым болваном-троцкистом мошенничества с 40 тысячами якобы расстрелянных командиров РККА не утихает. Даже очень солидные и признанные в научном сообществе авторы запросто скатываются на стезю этой лжи. К примеру, В.И. Дашичев — очень известный и уважаемый в научных кругах автор солидного четырехтомного исследования «Стратегия Гитлера. Исторические очерки, документы и материалы. 1933 — 1945» (М., 2005) и многих других — прямо в первом томе («Стратегия Гитлера. Путь к катастрофе») пишет: «Сталин связывал заключение пакта 1939 г. с коварным расчетом втравить Германию в затяжную войну с Францией и Англией на Западном фронте и, после того как они обескровят друг друга, навязать всей Европе силой коммунистический строй... Он не думал, что Гитлеру удастся так быстро справиться с Францией. Теперь перед ним возникла перспектива войны с закаленным в боях вермахтом, которому он мог противопоставить слабую армию с низкой боеспособностью, лишившуюся в результате расстрела в период сталинских "чисток" более 40 тыс. кадровых офицеров. Обезглавив армию...» и т. д. (с. 12). Попробуйте понять, зачем столь солидному автору, который имеет прямой доступ практически во все архивы, понадобилось использовать столь гнусную ложь.

Ну неужели так трудно разглядеть и признать тот самый печальный факт, что крайне негативные последствия вынужденной ликвидации заговора Тухачевского совершенно в ином проявили себя во всей красе. В том числе даже и на грани катастрофы. Ведь за то, что страшный потенциал войны оказался непосредственно у границ СССР, а также за то, что Гитлер, в конце концов, решился напасть на СССР уже в 1941 г., «благодарить» надо не навязываемую Василевским (а до него еще и недобитым троцкистом-кукурузником) нацистам «оценку той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел», к тому же в ретроспективе, а инспирированный Троцким заговор Тухачевского и К°, разоблачение и ликвидация которого пришлись как раз на 1937 год! Потому как действительно без вынужденных действий Сталина в 1937 г. и в самом-то деле не было бы никакой необходимости в подписании договора о ненападении 23 августа 1939 г. Но на жесткую ликвидацию заговора Сталина вынудили сами заговорщики — он-то их давно пытался увещевать мирными средствами. Нет же, не захотели понять. Довели дело до того, что из двух зол — хотя и не сиюминутная, но все же вполне серьезная угроза войны (в том числе и на два фронта как минимум) и внутренний антигосударственный переворот силами военных (к тому же ориентированный на ситуацию войны) — Сталину пришлось выбирать третье, наименьшее. Ликвидировать заговор военных в преддверии неминуемой войны в скором будущем. По-другому уже было нельзя. На кону стояло будущее Советского Союза и его великой семьи братских народов. А с невероятной точностью спрогнозированные, к тому же во многом и точно спланированные Западом негативные последствия ликвидации заговора военных, которой Запад изрядно, но негласно посодействовал в своих корыстных интересах, резко ускорили приближение войны, как по времени, так и территориально. Наряду, конечно же, с англо- и франкофильствовавшей «дипломатией» М.М. Литвинова. Дело вот в чем.

Если хорошенько «пошерстить» анналы «тайной истории, где видны подлинные причины событий», то легко убедиться в том, что войны в 1941 г. и в самом-то деле не должно было быть! Выбор 1941 г. сроком нападения на СССР в действительности никак не был связан с «оценкой той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел». Согласно декабрьскому 1933 г. решению Гитлера, первоначальное утроение численности сухопутной армии должно было произойти в течение пяти лет. То есть эта его программа должна была завершиться в 1938 г., а сухопутная армия достичь уровня всего 300 тысяч человек, или 21 дивизии. Чтобы довести их общее число до 36, а это решение появилось с 16 марта 1935 г., предстояло создать еще 15 новых дивизий. Полностью же комплектование армии по этим планам должно было быть завершено в 1943 г. Флота и оборонительных сооружений — в 1945 г.! [336]Один из главных военных преступников Альфред Йодль после войны признал, что в 1937 г. германский генералитет откровенно предупредил Гитлера, что лично он может делать все, что ему угодно, однако они, вояки, «не в состоянии воевать раньше, чем через семь-восемь лет». То есть и по этим данным выходит, что не ранее 1944 — 1945 гг. Кстати, и советская разведка в 1937 г. установила, что «рейхсвер в течение 1937-го и 1938 г. на военные авантюры по причине неподготовленности не пойдет, не останавливаясь ни перед саботажем, ни перед переворотом». Эти сведения были получены из высших военных кругов Германии [337]. Аналогичная ситуация имела место и в люфтваффе, в котором не было опытных офицеров, способных командовать эскадрильями и особенно более крупными авиасоединениями. Командовавший люфтваффе Г. Геринг на совещании в декабре 1936 г. прямо заявил, что для подготовки ВВС нацистской Германии к войне ему нужен срок не менее десяти лет. То есть и по этим данным опять-таки выходит, что война должна была состояться не ранее 1945 — 1946 гг. [338]И это несмотря на гигантские средства, вбухивавшиеся в милитаризацию страны и экономики. Да и фюрер, утверждая, что Германия есть «острие западного мира, противостоящее большевизму и его атакам» [339], и подчеркивая необходимость победоносной войны против России, время начала такой войны именно против СССР указывать не рисковал. Гитлер сам проговорился об этом в меморандуме «Об экономической подготовке к войне» от 20 августа 1936 г. Ничего другого и быть не могло. Ведь между принципиальной готовностью экономики к войне и принципиальной готовностью самого государства и его вооруженных сил к войне — слишком принципиальная разница. Экономика может быть готова, но будут ли готовы вооруженные силы, будет ли готово само государство? Не говоря уже о том, что ситуация могла повернуться ровным счетом наоборот.

Не просматривается какая-либо связь между 1937 г. и 1941 г. и в рамках того времени, которое последовало уже за периодом так называемого «разгрома военных кадров». Так, из содержания сообщения от 4 мая 1939 г. одного из наиболее ценных в те времена агентов ГРУ — «Арийца» (Рудольф фон Шелия, советник посольства Германии в Польше) — четко видно, что после так называемого «разгрома военных кадров» в СССР Гитлер крайне опасался мощи Советского Союза. В его планы входило следующее: «После того, как с Польшей будет покончено, Германия обрушится всей своей мощью на западные демократии и одновременно определит Италии более скромную роль» и только после этого «будет осуществлено великое столкновение Германии с Россией, в результате которого окончательно будет обеспечено удовлетворение потребностей Германии в жизненном пространстве и сырье».