Арсен Мартиросян - Сговор диктаторов или мирная передышка?

Маршал Ворошилов. Я полагаю, что наше совещание прекращает свою работу на более или менее продолжительный период времени. (Генерал Думенк и маршал Бернет энергично качают головами в знак несогласия с предположением тов. Ворошилова.) Поэтому связывать себя сейчас нет надобности. Однако, я повторяю, наша военная миссия не собирается давать каких-либо сведений в прессу.

Адм. Дракс. Мы принимаем это к сведению и заявляем, что, со своей стороны, английская и французская миссии также не собираются делать каких-нибудь заявлений в прессе.

Командарм Шапошников. Мы получили ряд вопросов от английской и французской военных миссий. Со своей стороны, советская военная миссия задавала мало дополнительных вопросов. Советская военная миссия полагает и оставляет за собою право при продолжении работ совещания поставить ряд вопросов, которые она найдет нужным.

Адм. Дракс. Это само собой разумеется. А сейчас, так как программа нашего совещания исчерпана, я прошу разрешения передать еще пять вопросов, касающихся военно-воздушных сил. Я предлагаю, если маршал не возражает, отложить наши заседания, но я хотел бы добавить следующее: я был бы удивлен, если бы ответ на политические вопросы не пришел до 27 августа. Объявляю заседание закрытым.

ВОПРОСЫ ФРАНЦУЗСКОЙ И АНГЛИЙСКОЙ ВОЕННЫХ МИССИЙ, КАСАЮЩИЕСЯ ВОЗДУШНЫХ СИЛ

(Перевод с английского)

21 августа 1939 г.

1. С какой быстротой советские воздушные силы могут быть мобилизованы на польском и румынском фронтах?

2. Предполагает ли СССР действовать со своих собственных авиационных баз или с передовых баз в Польше и Румынии?

3. Мог бы СССР снабжать Румынию и Польшу самолетами или материалами, необходимыми для их постройки?

4. Предполагает ли СССР в случае войны помогать Турции самолетами и оборудованием?

5. Пригодны ли аэродромы и посадочные площадки, которые были бы заняты в случае войны советскими воздушными силами на западной границе СССР, для действия авиации во все времена года, включая осень, зиму и весну? Относится ли ограничение действий авиации в определенные периоды года ко всем или только к части этих аэродромов? [105] АВП СССР. Ф. 06. Оп. 16. П. 27. Д. 5. Л. 155 — 164.

Конечно, что-либо категорически утверждать пока еще рано. Многое еще предстоит прояснить. Но уже сейчас очевидно, что далеко не все так просто обстояло дело с этой телеграммой Линдсея, даже в изложении Паркинсона. Финтят бритты, ой лихо финтят...

Ну, а теперь о Польше, которую так лихо предали Англия и Франция и которая, в свою очередь, еще более лихо предала своих западных союзников. Польша могла бы, будь ее высшее руководство хотя бы просто вменяемым, сыграть серьезную роль в предотвращении не только нападения на себя, но и в целом мировой войны. Ведь в Варшаве хорошо знали, что именно против нее нацеливался главный удар Германии [106] Kazaczuk W. Bitwa о tajemnice. Shuzby wywiadowcze Polski i Rzeszy Niemieckiej, 1922 — 1939. Warszawa, 1967. S. 287 . Жизненным интересам польского народа, национально-государственным интересам Польши отвечало успешное завершение переговоров СССР, Англии и Франции, заключение тремя державами договора о взаимопомощи и военной конвенции с соответствующими гарантиями также и Польше. В Берлине же исходили из возможности скорой победы над Польшей даже в том случае, если Англия и Франция выступят на ее стороне. Вместе с тем считалось, что Германии не следует нападать на Польшу, если ей будет оказывать помощь еще и СССР, ибо при таком раскладе германские войска могут потерпеть поражение [107] DBFP Ser. 3. Vol. 6. P. 2 . Соответственно все зависело от позиции руководства Польши. И как же оно повело себя?

Оно повело себя только так, как повело — по-идиотски. Начав с взаимодействия с Берлином в расчленении Чехословакии и вкусив чужой крови, оно уже было не в состоянии ни трезво мыслить, ни тем более ограничиться уже содеянным актом агрессии непосредственно в Центральной Европе. И когда 24 октября 1938 г. И. Риббентроп изложил польскому послу в Берлине Ю. Липскому широкую программу германо-польского альянса, предложив укрепление «дружбы» между Германией и Польшей, чтобы обе страны проводили «общую политику в отношении России на базе антикоминтерновского пакта», Польша задумала иное. Наиболее экстремистски настроенные польские деятели полагали, что Польша в состоянии одна решить «русскую проблему» [108] Документы и материалы по истории советско-польских отношений. М., 1969. Т. 6. С. 372 . Рассматривалось сотрудничество с Румынией. 26 ноября 1938 г. польский посол в Румынии вел разговор о совместном решении «украинского вопроса» с министром иностранных дел Румынии П. Комненом, который, со ссылкой на румынского короля, рассуждал о желательности уменьшения размеров России и образования отдельного «украинского государства». Более того. По его утверждениям Польша и Румыния образуют «могучий блок около 60 млн. человек и такая сила могла бы предпринять активные действия» для решения названных проблем. Польский посол подчеркнул идентичность позиции Польши. «Несомненно,— сказал он,— далеко идущие преобразования на территории сегодняшних Советов возможны, и чем скорее Польша и Румыния согласуют свои точки зрения и тактику в этом вопросе, тем больше они смогут сделать...» [109] Ссылку дать на саму книгу Историко-дипломатический архив. Фонд микрофильмов. В беседе с польским министром иностранных дел Ю. Беком 6 января 1939 г. И. Риббентроп поинтересовался отношением польского правительства к устремлениям Пилсудского в отношении Украины. Ухмыльнувшись, Бек ответил, что поляки «уже были в самом Киеве и что эти устремления, несомненно, все еще живы и сегодня» [110] Документы и материалы по истории советско-польских отношений М., 1973. Т. 7. С. 22 . 26 января, во время визита в Варшаву по случаю пятилетия германо-польской декларации о дружбе и ненападении 1934 г., Риббентроп снова поднял тему налаживания сотрудничества между Германией и Польшей против СССР. «Г-н Бек не скрывал,— говорится в немецкой записи этой беседы,— что Польша претендует на Советскую Украину и на выход к Черному морю» [111] Akten zur deutschen auswartigen Politik. Serie D. Bd. V. S. 139 — 140 . По окончании визита Риббентропа германский посол в Варшаве Г. Мольтке констатировал: «Обстановка полностью ясна. Мы знаем, что Польша в случае германо-русского конфликта будет стоять на нашей стороне. Это совершенно определенно» [112] СССР в борьбе за мир... С 198 — 199 .

Характеризуя польскую политику, нарком иностранных дел СССР отмечал 19 февраля 1939 г., что Польша мечтает превратить Советскую Украину в свою сферу влияния: «Она, однако, будет готова в случае надобности поступиться своими мечтаниями и не возражать против похода Гитлера через Румынию... Не возражала бы Польша также против похода Гитлера через Прибалтику и Финляндию, с тем, чтобы она сама выступила против Украины, синхронизируя все это с политикой Японии» [113] АВП СССР Ф. 06. Оп. 1. П. 4. Д. 34. Л. 25 — 27 . После ликвидации нацистами 15 марта 1939 г. Чехословакии польским руководителям приходилось все чаще задумываться над тем, как быть. В Варшаве понимали, что в ближайшее время Польша, а не кто-то другой окажется очередным объектом германской агрессии. Начались лихорадочные попытки активизировать отношения с Англией и Францией, весьма подпорченные в 1938 г., когда Польша приняла участие в расчленении Чехословакии.