Арсен Мартиросян - Сговор диктаторов или мирная передышка?

Комментарий.Правильно, не империалистический триумф! Но еще более правильно было бы даже в таком ключе не увязывать столь справедливый и объективный вывод с подлой и преступной фальшивкой, которую и является собой пресловутый «секретный дополнительный протокол». Впрочем, и за сделанное ею признание — уже спасибо. Не каждый день такое бывает на Западе.

«Карта закрепляет не разделение Польши пополам, а советский отказ от большей части Восточной Польши в качестве компенсации за Литву. Сталин... явно предпочитал военную безопасность территориальной экспансии на Западе»!

А то, что г-жа Фляйшхауэр изумительно точна и адекватна историческим реалиям в этом своем выводе, еще осенью 1939 г. подтвердил не кто иной, как один из главных виновников провоцирования Второй мировой войны — британский министр иностранных дел лорд Галифакс. Представляя британскую оценку советско-германского договора о ненападении в палате лордов, он заявил: «Будет справедливым напомнить две вещи: во-первых, советское правительство никогда не предприняло бы такие действия, если бы германское правительство не начало и не показало пример, вторгнувшись в Польшу без объявления войны; во-вторых, следует напомнить, что действия советского правительства заключались в перенесении границы по существу до той линии, которая была рекомендована во время Версальской конференции лордом Керзоном. Я привожу исторические факты и полагаю, что они неоспоримы». А 10 октября 1939 г. такую же оценку дал и У. Черчилль.

Завершая самый длинный и самый тяжелый из-за громадного количества всевозможных нюансов анализ, давайте еще раз аналитически оценим ситуацию накануне заключения советско-германского договора о ненападении.

Что должен был делать Советский Союз (Сталин) в той ситуации? Вступить в войну на стороне Польши? Начнем с того, что Польша об этом Советский Союз не просила. Официальная Варшава с порога отвергала даже любой намек на помощь СССР, полагая, что-де «с советами они потеряют душу». Это, конечно, убойный «аргумент», но только для спесивых шляхтичей — нормальные же люди к такой аргументации в международных делах, особенно в вопросах войны и мира, не прибегают. Хуже того. Если бы, не приведи, конечно, Господь Бог, ляхи «потеряли свою душу», то есть согласились бы принять советскую помощь, то получилось бы, что именно на Советский Союз легла бы нелегкая задача по разгрому вермахта. Потому как для нападения на Польшу Гитлер выставил чуть ли не все наличные силы вермахта. А вы попробуйте ретроспективно спросить у Сталина — оно нужно было ему? Тем более что его об этом не просили, но пытались спровоцировать на вооруженное столкновение с Германией. Запад даже свою «любимую забияку» Польшу и то заблаговременно предал. А уж ненавистные Советы — так и подавно подвел бы. Выше уже указывалась схема, по которой они намеревались это сделать.

Но, быть может, в такой ситуации СССР (Сталину) проще было бы остаться на прежних границах? Очевидный ответ, что в таком случае Германия захватила бы всю Польшу, включая территории Западной Украины и Западной Белоруссии, а затем прихватила бы еще и всю Прибалтику. Выше уже говорилось, что еще на рубеже 1936 — 1937 гг. советская внешняя разведка добыла обширную, в том числе и документальную, информацию о проводившихся в конце 1936 г. в Германии командно-штабных стратегических играх на картах. Согласно этим данным, в ходе этих игр, на которых проигрывался прототип будущего плана «Барбаросса», германские военные умудрились на пятые сутки пока еще картографической агрессии захватить столицу Белоруссии — город Минск! И это при полном отсутствии какого-либо соприкосновения между германской и советской территориями. К тому же при полном игнорировании такого территориального буфера, как Польша, которая, даже пребывая в якобы союзнических отношениях с Германией, тем не менее все равно не желала видеть на своей территории германские войска.

Основополагающий вывод по итогам этих игр, который военное командование приняло совместно с Гитлером, гласил: «Никакого точного решения относительно восточной кампании не будет найдено, пока не будет разрешен вопрос о создании базы для операций в самой Восточной Польше». То есть уже тогда грезившийся им успех блицкрига «Дранг нах Остен» тевтоны напрямую увязывали именно с этим плацдармом! К сожалению, об этом знала не только советская, но и британская разведка. А, следовательно, и британское правительство, которое, руководствуясь своей патологической русофобией, попыталось использовать это обстоятельство для ускорения вооруженного столкновения Германии и СССР.

У британской дипломатии есть старинная «методика высшего пилотажа» в международных интригах — сотворить подлость против своего врага руками самого же этого врага, загнав его в такую ситуацию, выход из которой является сколь единственным, но столь же и наиболее желательным для Лондона. Расчет лондонских политиков строился на учете очень простого и хорошо известного феномена европейской политики — логики европейского равновесия. А оно-то, как уже отмечалось выше, исторически сложилось так, что вслед за любыми договорами о дружбе и сотрудничестве или ненападении и нейтралитете какого бы то ни было государства с Германией, со стороны посчитавшего себя ущемленным государства в самые кратчайшие сроки последует адекватная реакция в виде заключения аналогичного же договора с той же Германией! Заключение же аналогичного договора с Германией и означало «предоставить Гитлеру возможность действовать». А «предоставление Гитлеру возможности действовать» в переводе на язык геополитических реалий того времени означало предоставить ему территориальный «кредит» для нападения на СССР.

Откровенно говоря, еще в начале весны 1936 г. Сталин предвидел принципиальный вариант такой сделки. В состоявшейся 1 марта 1936 г. беседе с председателем американского газетного объединения «Скриппс — Говард ньюспейперс» Роем Говардом, отвечая на вопросы последнего: «Как В СССР представляют себе нападение со стороны Германии? С каких позиций, в каком направлении могут действовать германские войска?», Сталин заявил следующее: «История говорит, что когда какое-либо государство хочет воевать с другим государством, даже не соседним, то оно начинает искать границы, через которые оно могло бы добраться до границ государства, на которое оно хочет напасть. Обычно агрессивное государство находит такие границы. Оно их находит либо при помощи силы, как это имело место в 1914 г., когда Германия вторглась в Бельгию, чтобы ударить по Франции, либо оно берет такую границу "в кредит", как это сделала Германия в отношении Латвии, скажем, в 1918 г., пытаясь через нее прорваться к Ленинграду. Я не знаю, какие именно границы может приспособить для своих целей Германия, но думаю, что охотники дать ей границу "в кредит" могут найтись» [228].