Василий Сидихменов - Китай: страницы прошлого

После похорон табличку приносили домой в особом «паланкине для души». Право хранить табличку предков имел только глава семьи. Она переходила по наследству по прямой линии к старшему в роде. Остальные члены семьи обязаны были приходить в его дом, если хотели участвовать в жертвоприношении предкам.

Если китайская семья не была в состоянии содержать отдельное помещение для храма предков, то в любом случае находили место, где постоянно хранились таблички. Перед ними в знаменательные дни расставляли тарелки с мясом, рюмки с вином и другие жертвоприношения. После соответствующего ритуала все это съедалось и выпивалось членами семьи. Водворение таблички духа из могилы в Храм предков обставлялось торжественным ритуалом. Особенно пышная церемония была совершена в 1909 г. в связи с водворением таблички духа вдовствующей императрицы Цыси в Храм предков императоров и их жен. Табличку духа усопшей нужно было доставить с Восточных гор, где она была похоронена, в Храм предков в Запретном городе императорского дворца. Во время похорон табличка с именем Цыси, написанным на маньчжурском и китайском языках, находилась у гроба. После того как массивные двери посмертного жилища императрицы закрылись навсегда, предполагалось, что ее дух воплотился в табличку, и последней стали отдавать такие же почести, как живой правительнице.

Табличка была поставлена на роскошную колесницу, покрытую балдахином из императорского желтого шелка, и, сопровождаемая кавалерийским эскортом, медленно и торжественно совершила трехдневное «путешествие» с Восточных гор до Пекина. Каждую ночь делалась остановка для отдыха, и табличку на это время уносили в специально построенный павильон. Руководитель церемонии, опустившись на колени, почтительно просил табличку покинуть колесницу и отдохнуть в павильоне.

Дорога, по которой шествовала табличка духа Цыси, была приведена в образцовый порядок, и никто посторонний не смел ступить на нее ногой.

Когда процессия со священной табличкой приблизилась к воротам столицы, князь-регент и высшие сановники почтительно приветствовали ее на коленях; все движение было приостановлено, и на улицах воцарилась тишина; прохожие также преклоняли колени, чтобы выразить почтение покойной повелительнице.

Медленно и торжественно колесница проехала главные ворота Запретного города и направилась в Храм предков императоров маньчжурской династии — самое священное место в империи. Здесь табличку духа вдовствующей императрицы «пригласили» занять соответствующее место среди усопших девяти императоров и их 35 жен.

Почивших маньчжурских императоров чествовали, отвешивая поклоны перед их табличками. Наряду с этим существовали и скульптурные изображения святых и покойных императоров. В буддийском храме в Гуанчжоу, например, находилось не только пятьсот позолоченных статуй Будды, но и статуя маньчжурского императора Цяньлуна, который основал этот храм.

В состоятельных семьях поминальная табличка усопших хранилась в Храме предков, на домашнем алтаре; перед ней раскладывали жертвоприношения: рис, мясо, фрукты, конфеты, «жертвенные деньги», шелк и т. п. Алтарь, на котором кроме таблички предков выставлялись изображения божеств, особо почитаемых в семье, был принадлежностью почти каждого китайского дома. Чаще всего на алтаре можно было увидеть богиню милосердия Гуаньинь, бога домашнего очага, бога богатства, богов-покровителей данной местности.

Что же представлял собою Храм предков? В зажиточных семьях это было просторное помещение с двумя обращенными на юг дверьми. Храм возводился обязательно к востоку от жилого дома; рядом в пристройке размещались специальная кухня и кладовая для хранения жертвенных сосудов, одежды и всевозможных ритуальных предметов. В храмовой комнате стоял стол, на котором располагались шкафчики с поминальными табличками, курильницы, свечи и жертвенная утварь.

Храм предков был священным местом для верующего. Все, что находилось в нем, нельзя было ни продать, ни употребить в хозяйстве. Жертвенная одежда также должна была постоянно храниться в храме. Даже если членам семьи не во что было одеться, никто из них не смел ею воспользоваться. Когда какой-либо ритуальный предмет приходил в негодность, его сжигали или зарывали в землю. В случае пожара, наводнения и других стихийных бедствий семья должна была в первую очередь спасать не свое обыденное имущество, а храмовое, и прежде всего таблички предков.

Члены клана, объединявшего сотни или даже тысячи людей, имели общий храм, где почитались отдаленные предки. Обычно в центре алтаря находилась табличка наиболее дальнего известного предка клана и его жены. Табличка духа старшего сына и его жены располагалась слева, а табличка духа младшего сына и его жены — справа, далее шли внуки, правнуки и т. д. Как правило, сохранялись таблички предков до пятого поколения.

Понятно, что бедняк не имел возможности обзавестись Храмом предков, но он должен был отвести в доме священное место для табличек духов предков и совершать перед ними соответствующий ритуал.

Если жертвоприношения совершались не в храме, а дома, то для этой цели обычно использовались изображение соответствующего божества, жертвенные кушанья и питье, свечи, благовонное курение, «жертвенные деньги» и хлопушки. Изображение божества вывешивалось перед столом, на котором в определенном порядке располагали все эти предметы. Вкусный запах жертвенной пищи, яркий свет свечек, аромат благовонного курения — все это привлекало внимание божеств. Предполагалось, что божества нисходили с неба и воплощались в свое бумажное изображение. После окончания жертвоприношения божества вновь поднимались в мир духов посредством сжигания их бумажного изображения вместе с «жертвенными деньгами». Это сопровождалось треском хлопушек.

Кроме табличек в культе предков применялись еще и так называемые родословные свитки, на которых иероглифами каллиграфически записывались имена усопших. Такие свитки в свернутом виде бережно хранились и в торжественные дни разворачивались и вывешивались на одной из стен дома. Перед ними совершались земные поклоны, так же как и перед табличками духов предков.

Существовал обычай рисовать портреты усопших членов семьи — они как священные реликвии передавались из рода в род. Подобно родословным свиткам, такие портреты выставлялись только в торжественные дни.

Каждый китаец, где бы он ни жил — в Китае или за его пределами, — с наступлением преклонных лет мечтал вернуться в родную деревню и быть похороненным на родовом кладбище. О его возвращении мечтали и родственники. Но смерть могла неожиданно настигнуть китайца где-то вдали от родных мест. Как же поступали в таком случае, чтобы вернуть его душу к отчему дому? Фантазия верующих нашла выход из этого, казалось бы, безвыходного положения.