Василий Сидихменов - Китай: страницы прошлого

Г. Гессе-Вартег по этому поводу замечал:

«Можно представить себе, что должна испытывать только что расцветшая китайская девушка, получая китайское обручальное кольцо — гуся. Она не имеет ни малейшего представления ни о наружности, ни о характере того человека, с которым готова связать свою судьбу. Она не может ничего узнать о нем ни от родителей, ни от братьев, ни от знакомых; со дня сватовства ее держат взаперти еще строже прежнего. Она не смеет видеться ни с кем чужим и при появлении гостей должна немедленно удаляться из комнаты. Все существо китайской девушки, все ее чувства и желания подвергаются такой же беспощадной ломке и гнету, как и ее ножки — „золотые лилии“».

В Южном Китае состоятельные родители жениха посылали невесте золотые или серебряные браслеты, а ее родителям — свиные ножки, двух куриц, двух рыб, восемь кокосовых орехов и т. д. Родители невесты одаривали родителей жениха пятью сортами сухих фруктов, искусственными цветами, сладостями, посылалась также пара гусей как символ семейного блаженства. Иногда подарки в дом невесты приносили на больших подносах носильщики, одетые в яркие халаты. Дарились украшения из золота, серебра, нефрита и яшмы, а также орехи, кондитерские изделия, окорок, цыплята, утки и т. п.

Невеста из состоятельной семьи приходила в дом жениха не с пустыми руками. Она приносила в приданое домашнюю утварь, одежду, постельное белье и предметы украшения. Все это складывалось в массивные сундуки, и носильщики несли их в дом жениха по самым оживленным улицам — пусть все видят и знают, что невеста не бедна! По числу носильщиков определялась и «весомость» приданого. В некоторых районах невеста, кроме всего прочего, дарила жениху пару туфель — это означало, что она передает себя во власть мужа. Богатый жених в назначенный прорицателем день посылал за невестой позолоченный паланкин, разукрашенный ажурным переплетом, разноцветной бахромой и резьбой с изображением дракона, неба и цветов. Обычно паланкин, который несли принаряженные носильщики, украшали два больших позолоченных иероглифа — шуан-си («двойное счастье»).

Существовал обычай закрывать ворота дома невесты и некоторое время не пускать прибывший паланкин, несмотря на настойчивые просьбы друзей жениха и носильщиков. В это же время братья и сестры невесты, выглядывая через щели ворот, требовали денег у друзей жениха. Им передавали сверток с монетами и чаем. После этого ворота открывались, начинали играть музыканты, сопровождавшие паланкин, и носильщики подносили паланкин к порогу дома.

Девушка должна была в течение трех дней до свадьбы плакать, отказываться от пищи, выражая этим печать по поводу расставания со своим родным домом. Тогда и у соседей не будет повода говорить, что она так уж мечтает выйти замуж. В день свадьбы, когда девушка собиралась оставить свой родной дом, она обычно куда-нибудь пряталась. Мать начинала громко звать и искать ее, делая вид, что дочь исчезла. Дочь же в это время запиралась в своей комнате. Но вот прибывал паланкин. Носильщики и музыканты также начинали громко звать невесту, уверяя, что не могут дольше ждать. Наконец девушка, достаточно продемонстрировав непокорность, открывала двери своей комнаты и со слезами на глазах следовала к паланкину. Отец невесты или ближайший его родственник запирал на замок дверцы паланкина, а ключ передавал верному слуге для вручения жениху.

За день до свадьбы невесте делали специальную прическу, которую носили замужние женщины: волосы на лбу обривали или выщипывали, чтобы сделать его выше. Перед тем как усадить в свадебный паланкин, на ее голову надевали пышный головной убор, разукрашенный искусственными или настоящими драгоценными камнями. Нити жемчуга, свисавшие с головного убора, настолько плотно прилегали друг к другу, что за ними не было видно лица невесты.

Свадебная процессия являла собой красочную картину. Красный, украшенный блестками паланкин, на котором невеста из состоятельной семьи отправлялась в дом жениха, яркие наряды участников свадебной процессии, а также костюм самой невесты должны были свидетельствовать о богатстве и процветании. Чем длиннее была свадебная процессия, тем более пышной считалась свадьба.

Впереди участники процессии несли фонари и флажки, прикрепленные к длинным древкам, а также таблички, на которых были написаны имена жениха и невесты. Музыканты исполняли веселые песни на старинных китайских инструментах. В середине этой вереницы носильщики несли паланкин с виновницей торжества, а позади следовало ее приданое. В далекие времена в свадебной процессии участвовал и жених, но в дальнейшем обряд был изменен — невесту сопровождали ее братья и подружки.

Обычай запрещал матери и отцу провожать дочь в ее новый дом. Замужество фактически означало для девушки полный разрыв с родными, так как считалось, что после свадьбы она принадлежит новой семье. Поэтому расставание с отцом и матерью всегда проходило тяжело. Невесту страшила неизвестность: она не знала, как встретит ее свекровь, не знала, какой у нее будет муж. Но и жених, ожидая прибытия невесты, переживал не меньше: он ведь тоже не знал, хорошей ли женой наградит его судьба.

Нарядная свадьба с веселой музыкой и праздничным пиршеством часто становилась для китайской девушки началом невыносимой жизни.

Представим себе такую картину. Молодых людей, которые ни разу не видели друг друга, обручили. Невеста в слезах навсегда покидает родной дом, где провела детство. Она садится в паланкин и отправляется в семью жениха. Сердце девушки наполнено тревожными думами. И вот паланкин останавливается у порога дома жениха, где она должна прожить всю жизнь, и ее тревожные думы подтверждаются: никто из встречающих не произносит приветливого слова, на нее устремлены колючие и любопытные взоры чужих людей.

Жених встречает невесту у двери безмолвно и без всякой улыбки. Он даже не решается дотронуться до ее руки, когда ведет в спальню, и только слегка прикасается кончиками пальцев к длинному рукаву ее халата. На лице его безразличие и разочарование: как он будет жить с женщиной, к которой не питает никаких теплых чувств?

Жених и невеста вместе совершали поклоны небу и земле и табличкам духов предков жениха, что считалось главным в свадебной церемонии. В передней части комнаты, «перед небом», ставился столик, на котором располагали две зажженные свечи и жертвенный сосуд с дымящимся фимиамом, двух миниатюрных сахарных петухов, пять сортов сухих фруктов, «жертвенные деньги», связку палочек для еды, зеркало и ножницы. Все это было символами процветания и согласия.

Невеста занимала место у столика с правой стороны от жениха, и оба они на коленях молча совершали четыре земных поклона, склоняя свои головы к земле. Затем поднимались, менялись местами и повторяли то же самое. После этого на столик ставились таблички предков, которым жених и невеста отдавали восемь поклонов. Когда они вставали, им предлагали пригубить вино и мед из кубков, соединенных красной шелковой лентой или красным шнурком. Потом, обменявшись кубками, жених и невеста отведывали сахарного петушка и сухих фруктов. Все это символизировало согласие и союз новобрачных.