Андре Кутен - Возвращение на Бикини

Тобин пытался добиться разрешения для детей Кили продолжать учебу в маджурской школе после того, как они освоят азы грамоты на своем островке. Приезд Тодда был как нельзя кстати: он сможет давать первые уроки английского местной детворе.

Тодд отправил с торговым судном адресованное верховному комиссару письмо бикинийского совета. В послании говорилось, что обитатели Кили не намерены признать этот остров своей новой родиной и никогда не откажутся от своих законных прав на Бикини. Им хотелось бы знать дату возвращения, если только это не идет вразрез с благом человечества и установлением мира на земле. В отдельной записке Тодд просил этнографа поддержать их просьбу.

Тобин сообщил, что американское правительство проводит исследования с целью установить, пригоден ли Бикини для нормальной жизни. В настоящий момент оно ждет заключения биологов, которые должны сообщить, не таят ли его флора и фауна опасности для людей, пока же Пентагон не может подвергать риску подрастающее поколение.

Наконец после долгих месяцев ожидания пришел и официальный ответ. Тодд перевел его Джуде. Верховный комиссар Уильям Норвуд, ссылаясь на доклад Комиссии по атомной энергии, чьи эксперты пришли к выводу: человек может жить на главном острове атолла Бикини, — полагал, что репатриация не за горами. Правда, конкретной даты он не указывал. Но эмбарго по крайней мере было снято.

Минул сезон штормов; в небе над Кили испытывали ракеты; движение судов в этом районе было запрещено. Потом приехали покупатели копры и привезли съестные припасы. Верховный комиссар по-прежнему молчал, а Бикини был по-прежнему скрыт облаком Либокры.

Однажды в воскресенье Джосиа, как обычно, созвал прихожан в церковь, колотя железкой по пустому баллону. Глядя на него, Тодд подумал: хорошо бы иметь набат, чей звон разносился бы на тысячи километров.

Он смотрел, как его новые друзья, принарядившись по случаю праздника, теснились у церкви. Внезапно он поймал себя на мысли, что машинально пересчитывает их. Вдруг его осенило:

— Сколько вас было при отъезде с Бикини? — вскочив с места, спросил американец алаба Килона.

— Сейчас нас почти в два раза больше. Но раньше мы жили на двадцати семи островах атолла. А тут один остров должен прокормить нас всех.

— Так вот что надо внушать правительству! — вскричал Тодд. — Кили слишком мал, чтобы кормить вас. Этот довод возымеет действие.

«Их дело правое», — повторял Тодд. Этот маленький народ победит, если проявит твердость и упорство. И хотя он понимал, что предстоит борьба мухи против американского слона, он выступал на стороне островитян.

Время пребывания Тодда на Кили подошло к концу. Он возвращался к жене, которая ждала его в Штатах. Кстати, там, в Вашингтоне, он сможет кое-что предпринять. Но кто сменит его на Кили?

Одновременно с ним на Маршалловы острова приехал еще один доброволец.

— Надо попросить Ральфа сменить меня здесь!

Ральф Уолтц, холостяк, провел год на островке Эбей в атолле Кваджалейн — лысом пятачке, куда согнали несколько десятков семей. Доступ на главный остров атолла, где располагалась секретная ракетная база, был запрещен негражданам Соединенных Штатов.

Накануне отлета Тодд успел повидаться с ним на Маджуро.

— Я составил жалобу и хочу передать ее в ООН, — сказал Ральфу Тодд. — В ней приводятся аргументы экономического плана. Я сопоставил ресурсы Бикини и Кили. На Бикини население использовало всю цепочку островков: на одних они жили, другие приспособили под плантации кокосовых пальм, пастбища для скота, сбор черепашьих и птичьих яиц. Ничего подобного нет на Кили, здесь даже черепахи не выползают на берег, настолько плотно он заселен. Лагуна Бикини богата рыбой, а кроме того, она служила отличным портом. Берега Кили открыты, и волны не позволяют рыбачьим пирогам выходить в море по пять месяцев в году. Наконец, раз власти беспокоятся, как бы дети не заболели на Бикини лучевой болезнью, я обращаю внимание на тот факт, что здоровью детей на Кили грозят более банальные, но совершенно реальные недуги: Кили — очаг всевозможных инфекций. Там выпадает вдвое больше осадков, чем на Бикини, полно болот, которые кишат насекомыми. Жизненное пространство сведено до минимума; на узкой полосе вдоль побережья скапливаются отбросы, где размножаются паразиты. Все это создает антисанитарные условия. Приведенное сопоставление Бикини и Кили со всей очевидностью показывает, что люди на Кили — не закоренелые жалобщики и не строптивые бездельники, какими их хотят изобразить. У них просто нет элементарных условий для жизни, вот и все!

Ральф решил принять участие в судьбе изгнанников Кили. Вскоре после отъезда Тодда он высадился на осажденном акулами острове. В сундучке он привез нехитрые пожитки и несколько долларов, которые умудрился скопить.

Алабы приняли его в общинном доме; никогда до этого они не видели человека с такими светлыми волосами и такой розовой кожей. Он сразу же завоевал их сердца, обратившись с «челобитной»:

— Вы добрые люди и гостеприимные хозяева. В первый день я буду вашим гостем. Но с завтрашнего утра я прошу старейшин Кили включить меня в рабочую бригаду и считать меня бикинийцем наравне с другими.

Алаб Лоре объяснил Ральфу, что в понедельник, среду, четверг и субботу каждый волен выбирать себе работу по вкусу: ловить рыбу, сушить копру или возделывать сад. Вторники и пятницы посвящены общинным работам: ремонту домов, приведению в порядок главной улицы и боковых дорожек, чистке емкостей для воды. Иногда объявлялся «аврал», и все отправлялись на заготовку копры.

Ральф вызвался идти с рыбаками. На обратном пути, когда пирога преодолевала рифовый барьер, крутая волна опрокинула суденышко. Ральф и оба его спутника оказались в воде.

— Бако! Бако! — отчаянно закричал один из островитян.

Прямо на Ральфа двигалась акула. Рыбаки тут же сорвали с пояса привешенный улов и бросили хищнику свою добычу — три красноперки и несколько розовых сардин. Предусмотрительная мера: бикинийцы не впервые оказывались в воде в опасной близости от острозубых «бако» и освоили этот отвлекающий маневр.

Ральф с трудом добрался до берега и без сил рухнул на песок. Немного успокоившись, он пожалел о пропаже дневного улова.

— Из-за меня ваши дети останутся голодными…

— Но ты ведь рисковал жизнью, чтобы добыть им еду, — ответил рыбак.

Бикинийцам еще не случалось наблюдать за работой художника. Ральф ежедневно после четырех часов пополудни устанавливал в кокосовой роще мольберт. Иногда ранним утром он пытался запечатлеть на холсте неповторимую зарю. Томаки и его сверстники были знакомы с фотографией: армейские кинооператоры и саперы-любители часто просили их позировать перед объективами для семейного альбома. Но то были люди занятые, они торопливо нажимали на кнопки затворов, словно лабораторные крысы, приученные давить на сигнальную педаль. Островитяне никогда не видели, чтобы американец склонялся над холстом столь долго и усердно, словно пастор над Библией. Заезжие визитеры метались по острову, как заведенные. Ральф удивлял островитян своим долготерпением. Детишки, бывало, подходили пощупать его — а не заснул ли американец? Кисточка оставляла на холсте красочные следы. Люди узнавали их, это были знакомые цветовые сочетания тропического пейзажа.