Валуев Валерьевич - Лишенцы в системе социальных отношений

Подводя итоги очередной избирательной кампании, областное руководство констатировало «резкое снижение % лишенцев». При этом указывалось, что «уменьшение идёт главным образом за счёт выехавших за пределы области, а также восстановленных за отчётный период в 1931–35 гг.» [224].

Ситуация с лишением избирательных прав в Западном регионе РСФСР и в частности на Смоленщине соответствовала основным направлениям политики республиканского и союзного руководства в этой области. Губернские власти в 1920-х гг. стремились точно исполнять требования Российского и Союзного законодательства в области лишения прав голоса. Вместе с тем, нечёткость формулировок Конституций и избирательных инструкций, а также стремление некоторых местных руководителей добиться высоких показателей в деле лишения избирательных прав, приводили к регулярным и частым нарушениям закона при составлении списков лишенцев.

Общее число лиц, лишённых избирательных прав в сельских местностях Смоленской губернии всегда было в процентном отношении меньшим, чем в среднем по РСФСР и СССР. Вместе с тем с середины 1920-х гг. до середины 1930-х гг. процент городских лишенцев на Смоленщине был выше, чем в среднем по России и Союзу. Процент лиц лишённых избирательных прав в городах и посёлках Смоленской губернии и Западной области всегда намного превышал процент лишенцев в сельских местностях. Резкое сокращение числа городских лишенцев на Смоленской земле произошло не в период с 1929 по 1931 гг., как в среднем по СССР, а несколько позже — с 1931 по 1934 гг.

Объяснялось это особенностями социальной структуры местного городского населения. Значительную часть жителей небольших городов и посёлков Смоленской губернии, а затем Западной области составляли мелкие и средние кустари-ремесленники, и торговцы, т. е. представители «нетрудовых классов», подлежащие лишению избирательных прав. В 1926–1930 гг., в условиях ломки НЭПа, многие из них вынуждены были закрывать собственное производство или торговлю и переходить на работу в государственные структуры. Но получить избирательные права они могли лишь после пяти лет занятий «общественно-полезным трудом». Поэтому массовое восстановление городских лишенцев Западной области в правах голоса началось уже после «великого перелома».

Смоленская деревня, в свою очередь, отличалась крепкими патриархальными устоями и развитыми общинными связями. Стремление власти лишить прав голоса того или иного зажиточного крестьянина встречало упорное сопротивление со стороны его односельчан. Нередко за сельских лишенцев вступались даже низовые органы власти и избирательные комиссии. С этим и связано то, что даже в разгар коллективизации процент сельских лишенцев в Западной области оставался сравнительно низким.

В 1930-х гг. уменьшение количества лиц лишённых избирательных прав происходило в Западной области достаточно интенсивно, и процент лишенцев здесь оказался существенно ниже, чем в целом по республике и Союзу. Главными причинами этого стали массовое выселение раскулаченных за пределы области, а также восстановление в избирательных правах самостоятельных детей городских лишенцев.

Лишение избирательных прав означало для конкретного человека не только устранение его от участия в выборах. Коренным образом менялся и его социальный статус, положение в системе социально-экономических отношений. Один из крупных специалистов в области советского строительства П. Зайцев писал: «Дело в том, что факт лишения того или иного гражданина избирательных прав является фактом определения, что данный гражданин по своему социальному положению, по своим действиям и деятельности, роду занятий и т. д. является враждебным советской власти элементом» [225]. Последствием такого подхода оказывалось то, что человек, становившийся лишенцем, вместе с правами голоса терял ещё целый ряд прав и льгот, которыми обладали остальные граждане. Как справедливо замечает М. С. Саламатова: «В обществе, где статус гражданина определялся не степенью образованности, не экономическим положением, а наличием политических и гражданских прав, принадлежность к „полноправным“ или „лишенцам“ играла решающую роль» [226].

Ограничения касались практически всех сфер жизни лишенца — участия в общественной жизни, работы, службы в армии, социальных гарантий и льгот и т. д. Человек зачастую вместе с потерей избирательных прав терял перспективы служебного роста и надежды на реальное изменение своей жизни в лучшую сторону. Фактически лишенцы являлись в Советском государстве 1920-х — середины 1930-х гг. людьми «второго сорта», изгоями. Один из бывших лишенцев Ю. Елагин писал: «Категория „лишенцев“ среди советских граждан — это категория неполноценных граждан низшего разряда» [227]. Секретарь ВЦИК А. С. Киселев, рассуждая о необходимости более внимательного отношения к составлению списков граждан лишённых избирательных прав, признавал, что «даже временное пребывание на положении лишенца оказывается весьма тягостным для лиц, испытавших это состояние» [228].

Первым ощутимым последствием лишением избирательных прав было устранение человека от активного участия в общественно-политической жизни. Лицам, утратившим права голоса, был закрыт путь в комсомол и в коммунистическую партию. Кроме того, уже первые инструкции о проведении выборов требовали от избирательных комиссий строго следить за тем, чтобы лица лишённые избирательных прав не принимали участия в перевыборных собраниях. Поскольку на собраниях часто обсуждались вопросы, касавшиеся хозяйственной, культурной, общественной жизни местного населения, давались наказы вновь избираемым депутатам, отсутствие на этих форумах рассматривалось многими лишенцами как реальное отлучение от жизни своей деревни, предприятия и т. д. Попытки граждан, лишённых избирательных прав на перевыборные собрания были достаточно распространённым явлением. Для борьбы с ним в первый уголовный кодекс РСФСР, разработанный весной 1922 г. было внесено особое положение. Статья 104 гласила: «Участие в выборах в Советы лица, не имеющего на то законного права, карается принудительными работами на срок не ниже трёх месяцев» [229]. Данное деяние при этом было отнесено к «преступлениям против порядка управления». Эта статья сохранялась во всех последующих редакциях уголовного кодекса, принятых до второй половины 1930-х гг.

Постепенно, с начала 1920-х гг. лишенцам стали запрещать присутствовать не только на избирательных собраниях, но и на других значимых общественных мероприятиях. В 1927 г. гражданам лишенным избирательных прав было запрещено участвовать на общих собраниях (сходах) сельских жителей [230].