Александр Вигилев - История отечественной почты. Часть 2.

Для петербургско-нарвской линии впервые вводилась доставка на дом частных писем во всех городах, где имелись почтовые станции. Раздача корреспонденции происходила следующим образом. После прибытия почтовой фуры почт-комиссар должен был не более чем за два часа разобрать и осмотреть всю полученную корреспонденцию. Казенные пакеты и частные письма записывались в специальные почтовые карты. Почти до конца XVIII в. они составлялись от руки, а затем были заменены печатными. В первую очередь разносилась казенная корреспонденция. Затем почтальоны доставляли партикулярные письма. Отправления с векселями или денежными вложениями можно было получить только на почте. Их выдавали под расписку. Почтовые карты являлись документами, «служащими для всяких справок» [275], поэтому предписывалось их строго хранить и в конце года переплетать вместе.

В день прибытия почты в город всякий мог получить свою корреспонденцию в конторе. На другое утро оставшиеся письма разносили адресатам. Причем указ оговаривал, что почтальону «за труд не запрещается требовать 2 копейки» [276]. Если почему-либо письмо не вручалось адресату, то на оставшуюся в конторе корреспонденцию составлялась отдельная почтовая карта, которая висела на доске объявлений до тех пор, пока все записанные в нее письма не будут вручены получателям.

А как поступали в тех случаях, если человек не получит адресованное ему отправление?

Раскроем наугад подшивку «Московских ведомостей» за 1773 г. В номере от 18 мая газета поместила объявление московского почтамта: «Прошлого 1772 г. генваря 30 дня получено в оном Пост-Амте из Санктпетербурга на почте тогож генваря от 25 дня под № 180 письмо к отдаче в Москве служителю Василью Фадееву со вложением денег золотою монетою 14 рублей, которое для отдачи посылано было с почтилионами, а наконец за неотысканием оного Фадеева записано в имеющуюся при оном Пост-Амте оставшим письмам по алфавиту книгу, и в выставленный в больших сенях в оставшей по алфавиту ж реестр; токмо для получения оного письма никто не явился и ни от кого требования не было. И как уже тому довольное время прошло, то чрез сие знать дается, чтоб тот, до кого оное письмо принадлежит, явился в оном Пост-Амте сам или с письменною доверенностию и ясным доказательством прислал поверенного, от публикования сего чрез три месяца; а по прошествии оного срока показанные деньги записаны быть имеют в почтовую казну» [277]. О письмах без денежных вложений газеты никаких объявлений не публиковали. Они могли лежать на почте бесконечно долго. Только в 1807 г. срок хранения невостребованной письменной корреспонденции был ограничен.

В каждом почтовом доме на стене отводили специальное место для различных объявлений. В частности, здесь висело расписание движения почтовых фур: какая откуда приходит, в какой день и час и когда отходит. В дни прибытия ординарной почты на стене выставлялись карты полученным письмам.

Почтари линии Петербург — Псков — Могилев стали первыми развозить газеты как русские, так и зарубежные. Раньше распространение печати шло только через родных и знакомых. Теперь за это дело взялся Петербургский почтамт, рассылавший прессу по подписке. Объявление о подписке было опубликовано в «Санктпетербургских ведомостях» 18 декабря 1772 г.: «На будущий 1773 год, генваря с 1 числа Санктпетербургские ведомости желающие брать, имеют заблаговременно вносить в академическую типографию из Санкт-Петербурга по 4, из Пскова по 5 и из Могилева по 6 руб. на год, чтоб тем оная типография могла знать, сколько оных ведомостей можно будет печатать экземпляров» [278]. Через два года началась пересылка подписных изданий между обеими столицами. Почта доставляла печатную продукцию в кредит. По прошествии года почтамты выставляли счета типографиям Академии наук и Московского университета, и те их оплачивали.

Правила пересылки почты на псковско-могилевской линии предусматривали такой казус. «Случиться может, — говорилось в указе от 23 ноября, — что принесенное в Контору партикулярное письмо, за которое при приеме и весовые деньги заплатятся, по каким-либо обстоятельствам корреспондент для переправки, или же для дополнения содержания оного потребует для отправления своего обратно; а не безызвестно, что при таких случаях бывают разные подлоги, и может такое письмо захвачено быть посторонним без ведома прямого корреспондента: того ся ради надлежит крайнюю от сего осторожность иметь, и такие требуемые назад письма не прежде возвращать, покамест требующий не покажет печати, которою оное запечатано» [279]. При этом деньги за пересылку письма не возвращались потому, что они уже «в почтовую казну вступили». В почтовой карте делалась отметка: «письмо под таким номером назад взято».

С 1773 г. повсеместно вводился новый порядок пересылки векселей и денег. Вообще-то ничего нового здесь не было. Эта система уже два года действовала в отделениях связи, подчиненных Московскому почтамту, но не была подтверждена законом. В пятницу 18 февраля 1771 г. москвичи прочитали в своей губернской газете «Московские ведомости»: «От Императорского Московского Пост-Амта сим объявляется, чтоб по причине некоторых происшедших в надписях векселей фальшей впредь из присутственных мест пакеты, и от партикулярных людей письма со вложением государственных ассигнований, векселей и денег приносимы были в Пост-Амт незапечатанные». Делалось это для того, чтобы почтовые работники могли записать, на какую сумму выдан вексель или сколько денег пересылается. Теперь уже подлог исключался. После выполнения всех формальностей отправитель ставил на пакете свою печать. Корреспонденцию заворачивали еще раз в бумагу и снова опечатывали, на этот раз штемпелем почтамта. Через год такой вид отправления назовут «двойной пост-пакет». Если клиент принесет денежные письма запечатанными, то «таковые куверты для отправления приниманы не будут» [280]. Указ буквально слово в слово пересказал объявление московского почтамта, и оно приобрело силу закона.

Сначала для псковско-могилевской линии, а затем для всей России были введены подорожные новой формы для почты и курьеров. «Ея императорскаго величества почта из такого-то Почт-амта, или из такой-то Почтовой конторы отправлена в такой-то Почт-амт, или Почтовую контору… дня 177… года по… в… часу, с которою всем почтальонам со всех почтовых станций гнать денно и ночно со всяким поспешением, не мешкав нигде ни одной минуты под опасением за умедление жесточайшего по указам наказания; чего во уверение при подписании Почтмейстера приложена онаго Почтамта или Конторы печать. Оная почта отправлена в… чемодан… за почтовую печатью в целости» [281].