Антон Горский - Русское Средневековье

Ситуация стала меняться в XV веке. Во-первых, ослабла и фактически распалась на несколько ханств Орда. Во-вторых, в 1453 году турками был взят Константинополь. Пала Византийская империя — христианское православное «царство». Если после падения Константинополя в 1204 году, когда он был захвачен западными крестоносцами (Византийская империя была затем восстановлена в 1261 году), на византийской территории возникли Никейская и Трапезундская империи, а также продолжали существовать такие независимые православные государства, как Болгария и Сербия, ряд крупных русских княжеств, то после 1453 года единственным православным государством, представлявшим реальную силу, было Московское великое княжество (Болгария и Сербия оказались захвачены турками в конце XIV — первой половине XV века). Оно имело, таким образом, все основания наследовать место Византии в мире, т. е. стать «царством». И уже великий князь московский Василий II Васильевич (ум. 1462 году) при жизни несколько раз именуется «царем». Применяется этот титул и к его сыну и преемнику Ивану III Васильевичу (великий князь в 1462–1505 годах), в том числе и в официальных документах (впервые — в договоре Новгорода с епископом Дерпта (Юрьева) 1474 года).

После ликвидации зависимости от Орды (о ее датировке см. главу 12) царский титул стал все чаще применяться к московским великим князьям, но официальное венчание московского правителя на царство произошло только в середине XVI века, т. е. обретение независимости было далеко не последним шагом для формирования представлений о царском достоинстве московских князей. Было необходимо «идеологическое» обоснование этого достоинства. И ведущую роль в обосновании легитимности царского титула у московского великого князя сыграло утвердившееся к началу XVI века представление о том, что царским достоинством обладали еще правители Киевской Руси. При этом прослеживающаяся в литературных памятниках еще с начала XV века тенденция к признанию «царем» крестителя Руси Владимира Святославича (женатого на сестре византийских императоров) сменилась иной концепцией. В сложившемся в начале XVI века. «Сказании о князьях Владимирских», во-первых, проводится мысль о происхождении Рюриковичей от «сродника» римского императора («царя») Августа, во-вторых, утверждается, что Владимир Мономах получил от византийского императора царские регалии и «наречеся… царь Великиа Русия»; этими регалиями якобы венчаются его потомки — великие князья владимирские и московские (вплоть до тогдашнего правителя Василия III). Легенда о получении Владимиром Мономахом царских инсигний вошла затем в чин венчания русских царей. Складываются и закрепляются, следовательно, представления о «царском» происхождении московских князей и о наследовании царского достоинства и титула из Византии в глубокой древности. А это означало, что «русское царство» древнее «татарского царства» — Орды: русские князья оказываются потомками древнеримских императоров, еще в домонгольскую эпоху они обладали царским титулом и теперь как бы возвращают его себе после долгого владычества «нечестивого», неправославного царя. В апелляции к «царскому» происхождению и древности царского достоинства у русских князей видно стремление доказать, что «российское царство» стоит выше татарских «царств» — ханств, являвшихся наследниками Орды (Крымского, Казанского, Астраханского, Сибирского, правителей которых на Руси продолжали именовать «царями»).

Итогом развития представлений о царском достоинстве московских великих князей стало венчание Ивана IV Васильевича на «царство Русское» в Успенском соборе Московского Кремля 16 января 1547 года, за пять лет до покорения Казанского ханства. [40] Любопытно, что в фольклоре, т. е. в народном представлении, Иван Грозный обрел царский титул именно после взятия Казани, т. е. после покорения «царства». Обретение императорского титула и начало формирования многонационального характера Российского государства, таким образом, фактически совпали по времени, знаменуя превращение страны в империю. [41] Петр I, объявив себя в 1721 году «императором», а Россию — «империей», с точки зрения внутрирусской не вносил ничего нового: произошел просто перевод титула «царь» на западный манер. Эта акция преследовала внешнеполитическую цель: далеко не все европейские государства признавали тождество русского титула «царь» императорскому (который в Европе носил император Священной Римской империи, в то время фактически австрийский) — многие склонны были считать его равным всего лишь титулу «король».

Таким образом, нет оснований считать Русь XI–XII веков государством имперского типа. Черты и статус империи Русское государство обретет только в XVI столетии.

Литература: Царь и царство в русском общественном сознании. М., 1999; Горский А. А. Всего еси исполнена земля Русская…: Личности и ментальность русского Средневековья. М., 2001; Горский А. А. Русь: От славянского Расселения до Московского царства. М., 2004. Часть 2, очерк 3.

Если раскрыть едва ли не любой обобщающий труд по русской истории, можно встретить утверждение, что с середины — второй половины XII в. место Киева в роли главного центра Руси занимает Владимир-на-Клязьме, столица Северо-Восточной Руси (так называемого Владимиро-Суздальского княжества, в реальности именовавшегося «Суздальской землей»). Кто выступает в качестве наиболее заметных фигур политической сцены в эпоху после Владимира Мономаха и его старшего сына Мстислава, т. е. середины XII — начала XIII столетия? Это князья Северо-Восточной Руси — Юрий Владимирович «Долгорукий» (он к тому же и основатель Москвы…), его сыновья Андрей «Боголюбский» и Всеволод «Большое Гнездо». Если и не говорится прямо о переходе статуса главного центра Руси от Киева к Владимиру, то уж во всяком случае расценивается как нечто несомненное, что Суздальская земля была в XII — начале XIII столетия сильнейшей из русских земель. Это ведет за собой другое немаловажное умозаключение: превосходство Северо-Восточной Руси над другими еще в домонгольский период предопределило ее роль как ядра нового единого Русского (Московского) государства впоследствии, в ордынскую эпоху. [42] Историки много спорили, почему именно Москва стала столицей нового единого государства. Но вопрос ставился при этом следующим образом: почему Москва, а не Тверь? Москва, а не Владимир? Москва, а не Нижний Новгород? и т. п. То есть возможная альтернатива Москве искалась исключительно в пределах Северо-Восточной Руси. Исследователи даже не допускали, что центром государства мог стать город в какой-либо иной земле, кроме Суздальской, — скажем, в Черниговской, Смоленской или Волынской. Не допускали именно в силу убеждения, что еще с XII века Суздальская земля безоговорочно первенствовала на Руси. Такую трактовку истории Руси можно встретить практически у всех авторов и XIX, и XX столетий (отечественных и зарубежных), создававших обобщающие труды по русской истории; как следствие — она растиражирована в учебной литературе.