Шарль де Голль - Военные мемуары. Том 3. Спасение. 1944-1946

Однако с тех пор правительство предприняло ряд шагов, противоречащих предложенной мной политике.

Я не осуждаю принцип повышения зарплат в сентябре прошлого года. Я сам предложил повысить зарплаты и предусмотрел это в проектах, розданных членам правительства в феврале 1944. В текстах, одобренных в сентябре, напротив, я критиковал сразу же по их представлении некоторые меры, показавшиеся мне опасными, в частности, те, что закрепляли неравенство и несправедливость, навязанные немецкими властями, содержащие в себе зерна будущих бесчисленных притязаний.

Повышение зарплат, окладов, пенсий, пособий естественно выразилось в увеличении покупательной способности и денежного обращения. Но это повышение не только значительно превысило уровень, планируемый в первоначальной программе, оно также угрожало еще больше возрасти в ближайшем будущем. Было гораздо больше оснований применить ту часть программы, что была призвана уравновесить последствия этого первого шага посредством сокращения денежного оборота. Увеличение годового дохода вследствие первых повышений зарплат, предпринятых в сентябре и октябре, составляет примерно 120 миллиардов. При таком повышении покупательной способности не существовало эквивалента в товарном выражении, если только правительство не решило просто прибегнуть к инфляции — обманчивой для тех, кто, казалось, выгадал от повышений, и наиболее опасной для всей страны, — по-моему, следовало санировать часть средств у прочих получающих сторон, я имею в виду тех, кто накопил доходы с 1940 (в виде бумажных денежных знаков или счетов в банке).

Но тогда, в духе того же широкого размаха, с каким было осуществлено повышение зарплат и окладов, было бы логично принять еще более жесткие меры по сокращению денежной массы в обращении, одобренные еще в Алжире; однако, несмотря на мое мнение, был сделан шаг в противоположном направлении: необходимая жесткость мер была подменена легкостью.

Для сокращения денежного обращения были приняты только две меры: заем и создание комитетов по конфискации незаконных доходов.

Когда поступило предложение о займе, я сделал серьезные замечания. Я заявил, что он не поможет в денежном беспорядке. Действительно, заем оказался лишь успехом с точки зрения престижа, в каком правительство под вашим руководством не нуждается и который, более того, был только временным.

В итоге заем принес в государственные кассы от 50 до 70 миллиардов франков, то есть лишь малую толику избытка, какой необходимо поглотить, а он составляет от 250 до 300 миллиардов. (Кроме того, можно ли отнести на счет займа эти поступления 50, 60 или 70 миллиардов, ведь они были бы изъяты в любом случае в виде вложений в казначейских бонах вследствие естественного процесса детезаврации, происходящего с освобождения.)

Что касается второй меры — конфискации незаконных доходов — как она была задумана и реализована, то здесь имеются те же просчеты. Для обнаружения этих доходов у комиссии есть в распоряжении только отдельные сведения, найденные в нескольких архивах, брошенных немцами, или в некоторых досье администрации Виши, а также доносы. Через такую редкую сеть большинство виновных ускользнет. Чтобы быть эффективным, преследование за незаконное обогащение должно, и это очевидно, предваряться проверкой всех движимых авуаров (средств на счетах). Если этого не сделать, то некоторое время можно будет поставлять пищу для рубрики происшествий в виде громких дел, что привлекут на какой-то момент внимание публики; будет конфисковано несколько замков, может быть, несколько складов с товарами, но очень мало денег. Разочарование страны будет велико, когда она увидит, что огромное большинство нуворишей — виновных или нет — избежит всякого наказания и возврата незаконно приобретенного. Еще одной причиной больше станет для горечи и гнева пострадавших, а также военнопленных и депортированных по их возвращении. Борцы присоединятся ко всем жертвам войны и поднимутся против дельцов наживы, обвиняя правительство в слабости. Страна погрузится в бесконечную смуту. Так, отсутствие энергичности и решимости в нужное время несет в себе семена раздора, основанного на раздувании скандала, который будет длиться годы, — раздора бесплодного, но который тяжело отразится на экономической жизни страны.

С чисто финансовой точки зрения ясно одно: с теми методами, какие применялись до сих пор, конфискация незаконных доходов может принести только ничтожные плоды, полученные на сегодняшний день и прогнозируемые на ближайшие месяцы результаты доказывают это.

Г-н Леперк заявил, что обмен банковских билетов будет возможен с 15 сентября. Г-н Плевен уверяет, что он случится только в марте или апреле из-за нехватки денег.

Я утверждаю, что операция возможна уже сейчас при условии, конечно, что принимаемые меры будут разумными и практическими, то есть будет произведен ограниченный обмен с частичным замораживанием счетов (хотя бы временным). Некоторые с ужасом отворачиваются от этого метода, который на какое-то время лишит французов излишков денежных средств, которые они могли бы использовать только на черном рынке, как будто бы это лишение им будет более непереносимо, чем все те, что они переживают сейчас!

Однако, я подчеркиваю, даже если откладывать операцию на долгие месяцы, все равно придется ограничить индивидуальный обмен банкнот, и даже ограничить при очень низком курсе. Тогда одно из двух: или г-н Плевен придет к тому решению, которое он порицает, или — что более вероятно — он еще раз отложит срок операции, который он, однако, только что назначил.

Всегда достанет причин для отсрочки. Вчера это был холод и лед, замедлявшие осуществление подготовительных мер, завтра приближение выборов сделает операцию несвоевременной, позднее будет отмечено, что появились первые признаки подъема, и тогда, естественно, побоятся посеять смуту в такой момент. Из-за нехватки смелости и решительности действовать в подходящий момент, то есть во время застоя и вынужденного бездействия, мы окажемся перед новой дилеммой: или отложить и поставить под угрозу возрождение экономики, или дать гангрене распространиться по всему организму, который хочет вернуться к жизни. Я без труда могу предсказать, каким образом будет решена проблема. Придет день, когда наконец можно будет сослаться на долгий срок, истекший с момента освобождения, чтобы оправдать окончательный отказ от дела.

Фактически, чем больше мы ждем, тем менее эффективной будет операция: каждый потерянный день дает врагу возможность пускать в оборот средства, захваченные им или же сохраненные его агентами на местах. Каждый потерянный день дает нажившимся на несчастье новые возможности для утаивания их средств.