Шарль де Голль - Военные мемуары. Том 3. Спасение. 1944-1946

Искренне ваш.

Вы можете присоединиться к американскому предложению относительно определения на месте границ оккупационных зон в Большом Берлине при условии, что представителю французского главнокомандования будет обеспечена материальная возможность прибыть в Берлин одновременно с представителями британского и американского командования.

Службы Национальной обороны приняли все необходимые меры.

Меня только что поставили в известность о послании, с которым по вопросу о Штутгарте к вам обратился 28 апреля генерал Эйзенхауэр. Поскольку речь идет о столь важном деле, считаю необходимым откровенно заявить вам, что меня крайне удручила позиция вашего правительства, как и ее очевидные последствия. Это дело не замедлило получить огласку в Америке, благодаря французским источникам, и я весьма озабочен тем, что уже просочившиеся, как мне известно, сведения, распространившись среди американского населения, могут вызвать волну негодования, которая способна привести к самым печальным результатам.

Если, следуя вашим взглядам, настал момент, когда французскую армию можно рассматривать как инструмент осуществления решений французского правительства, то в таком случае необходимо приступить к полной соответствующей моменту реорганизации командования. Но я был бы очень огорчен, если бы мы оказались перед лицом подобного кризиса, который, я уверен, вызвал бы и у вас, и у вашего правительства чувство глубокого сожаления.

Благодарю вас за те исчерпывающие объяснения, которые вы изложили мне в самых учтивых и благожелательных выражениях, относительно приказов, данных вами французским войскам, находящимся под моим командованием. Если тот факт, что вы считаете необходимым учитывать политические соображения в сфере, где мои функции ограничиваются чисто военными аспектами, вызывает у меня — я это повторяю — сожаление, то мне приятно узнать, что вы лично понимаете мое положение и мою позицию.

Искренне ваш.

Французское правительство назначило генерала Делаттра де Тассиньи своим представителем на подписании от имени Франции акта о капитуляции и декларации о прекращении военных действий.

Будьте любезны сообщить об этом правительству Великобритании

(или Соединенных Штатов)

(или Советского Союза)

и просить его довести это до сведения своего Главнокомандующего.

Благодарю вас за ваше послание.

Поскольку вы ссылаетесь на письмо, адресованное мне 28 апреля генералом Эйзенхауэром, самым лучшим шагом я считаю сообщить вам текст ответа, который я отправил ему 2 мая. Я вручил копию этого текста господину послу Соединенных Штатов с просьбой передать ее вам. Я надеюсь, что таким образом вы будете лучше осведомлены о причинах, лежащих в основе штутгартского дела.

При сем, отвечая взаимностью на вашу откровенность, проявленную по отношению ко мне, я считаю своим долгом выразить пожелание создать условия, которые могли бы исключить столь нежелательные трения. Для этого союзникам Франции достаточно признать, что вопросы, непосредственно ее касающиеся, такие, как оккупация германской территории, должны обсуждаться и решаться с ее участием. Как вам известно, до сегодняшнего дня такого, к сожалению, не было, несмотря на мои неоднократные соответствующие демарши…

Я горячо надеюсь, что как в этом вопросе, так и в других, положение в конце концов прояснится. Я уверен, что у вас лично и у вашего правительства это вызовет такое же, как и у французского правительства, удовлетворение.

Я назначил вас участником торжественного акта подписания капитуляции в Берлине. Предусмотрено, что акт подпишут только генерал Эйзенхауэр и представитель русского командования в качестве договаривающихся сторон. Вы же должны подписать акт в качестве свидетеля. В любом случае, требуйте для себя положения, равного тому, которое будет предоставлено британскому представителю, разве что он поставит подпись за Эйзенхауэра.

Война выиграна! Победа одержана! Это победа Объединенных наций, и это победа Франции.

Германский враг только что сложил оружие перед союзными армиями на Западе и на Востоке. Французское командование присутствовало в качестве участника при подписании акта о капитуляции. Учитывая состояние полной дезорганизации, в котором пребывают германские гражданские власти и военное командование, не исключено, что отдельные группы врага захотят кое-где продолжить безнадежное сопротивление на свой страх и риск. Но Германия повержена и расписалась в своем крахе.

Лучи славы вновь озаряют наши знамена, но думы и любовь Родины прежде всего обращены к тем, кто пал за ее спасение, как и к тем, кто сражался за нашу победу и выстрадал ее! Ни усилия ее солдат, матросов и летчиков, ни подвиги и свершения ее сынов и дочерей, ни страдания ее мужчин и женщин, оказавшихся в плену, ни один траур, ни одна жертва, ни одна слеза не были напрасными!

С чувством огромной радости и национальной гордости французский народ шлет свой братский привет доблестным союзникам, которые, как и он, во имя тех же целей долгие годы не жалели своих сил, он шлет привет их героическим армиям и полководцам, всем мужчинам и женщинам, которые во всем мире боролись, терпели невзгоды, трудились, чтобы наконец-то восторжествовали свобода и справедливость!

Честь и слава! Честь и слава во веки веков нашим армиям и их военачальникам! Честь и слава нашему народу, который не сдался и не дрогнул в дни самых тяжелых испытаний! Честь и слава объединившимся народам, кровь, страдания и надежды которых слились с нашей кровью, с нашими страданиями, с нашими надеждами, и которые сегодня празднуют победу вместе с нами!

О! Да здравствует Франция!

За великой войной последовала великая победа. Германия, фанатически лелеявшая мечту о мировом господстве, стремилась к тому, чтобы материально, политически, духовно превратить свою борьбу в тотальную. Значит, и победа должна была быть тотальной. Так и произошло. Германский Рейх полностью уничтожен — и как государство, и как держава, и как идеология. Еще раз доказано, что для любого народа, каким бы решительным и сильным он ни был, необузданные амбиции подчинить себе другие народы могут привести к более или менее ослепительным и продолжительным успехам, но итогом всегда будет крах.